Парень не реагировал. Все сидел и смотрел. А она смотрела на него со смешанными чувствами, пытаясь догадаться, что же происходит в его голове. И в какой-то момент поняла, что не хочет этого знать. Вдруг откровение окажется слишком ужасным? Фишер вернулась к воспоминаниям себя, но лишь мотнула головой, отбрасывая ужасы бойни прочь. Оставалось наблюдать как странная жидкость залечивает раны и прислушиваться к хрусту костей.
Позже незнакомец словно ожил, когда она уже подумала, что тот либо совсем свихнулся, либо разучился говорить. Фишер вздрогнула от звука незнакомого голоса и посмотрела на сидящего смуглокожего мужчину. Он говорил будничным тоном, словно ничто в его поведении не могло ее встревожить, а они находились в общей части, а не... не здесь.
- А, хм. Да, конечно, сейчас оденусь.
На лице его промелькнуло какое-то чувство, но она не могла с уверенностью сказать что конкретно это было. Кивнула и отвернулась, не мешая одеваться.
- Хорошо, - тихо отозвалась Кейлли, сложив руки на груди.
- С ранами помощь, пожалуй, уже и не нужна.
Она повернулась, когда он обратился к ней во второй раз, показывая скулу. Теперь ей было значительно проще смотреть на него одетого. Ей на секунду захотелось выдать какую-то шутку или комментарий по случаю, но только поймала банку со странной заживляющей мазью.
- Спасибо, - неуверенно отозвалась она, оглядывая фляжку.
Фишер призадумалась, дослушав слова нового соседа по клетке до конца и горько усмехнулась одними уголками губ. Она прямо посмотрела в глаза молодому парню не старше ее самой.
- Ты не назвал своего имени, Безымянный. И зачем бы тебе хотеть, чтоб я попробовала ее оживить? - недоверчиво спросила Фишер, но, тем не менее, двинулась к Эбби и осмотрела рану, определяя была ли пуля на вылет или застряла внутри. Ее волновало придется ли вытащить "металлическую иглу", прежде чем опробовать чудо-мазь. Дожидаясь ответа, она продолжила свой допрос, присев у девушки, и то и дело поглядывая на незнакомца.
- Люди боятся смерти намного больше, чем боли. Это странно... что они боятся смерти. Жизнь приносит намного больше боли, чем смерть. После смерти же уже не больно, Безымянный. Совсем. Не бойся, Безымянный. Больно будет только по-первости. Потом привыкаешь.
Перед глазами замелькали картинки - сцены растрела, звуки, крики, мольбы, клятвы. Она обещала себе не вспоминать их.