Издала короткое тихое шипение. Горячо. Сжала в ладони. Снова выстрел прогремел. Далеко. Не здесь. Запели пули, вырываясь из дула. Орудие броневика завыло. Качнуло, но Фишер удержалась. Тяжело в последнее время давалось стояние. На послушника смотрит, внимая завыванию урагана. Глубоко в мысли свои ушла, а гору все же сдвинули. Воин ударил прикладом. Лицо на мгновение исказилось, веки мелко заморгали, когда тело встретилось с рукоятью. Как бы с жизнью не прощался, а все равно страшно. Не сопротивляясь, назад поддалась, центр тяжести смещая и скорее уселась, чем шлепнулась, рядом с телом погибшей. Послушник приказ отдал. Простой и понятный. Кивнула скорее по инерции. Легко командовать военнопленным, когда на нем контролирующие браслеты (или черт его знает что это). Ха… лучше бы не знала о них ничего. Спокойнее бы жилось. Или только больше глупостей наворотила. Кто знает? Потерла удар на груди, глядя в просвет, оставленный мидмирцем. Орудия выли, зубоскалили, гавкали. Что же в буране притаилось? Что ж ты не закрыл дверку? Открытая клетка. Вставай - лети. Ничто тебя не держит. Что сидишь? Ты этого хотела. Хотела... Верно. Но куда? Зачем? Под пули? Что там, в вихре песчаном, что сулит свободу и смерть? Все хотят свободы, борются за нее, а ее нет и не было никогда. Сиди, птица, там только смерть. Храбрость и глупость вечно рука об руку идут. А жизнь хреновая глупая штука... Фишер поправила маску и респиратор. Поднесла к глазам гильзу. Запах от нее шел резкий. Необычно острый. Очень твердый материал. MIDDERHAT MIRHART... Знакомые слова. Видела уже их. Кажется. Где-то. В Храме? Непростая гильза. Urmad-Z... Звучало словно заклинание. Отсылающее как будто. Хах. Глупость ли? Вот и мы как эта гильза. Тела мертвы (или крепки?), так же воняют, а по земле бродят лишь пустые оболочки без сердцевины. Убивали ли мы как пули, оставив после себя "гильзы"? Покачала головой и сунула талисман в карман комбинезона. Бросила еще один взгляд в люк и подобралась ближе к телу Эбигейл, продолжая прижимать ладонь к ушибленной груди. Посмотрела вскользь на девушку, ловя края очертания плеча и локтя... В лицо было страшно посмотреть. Казалось чувство вины, оставшаяся жажда защитить (бессмысленная ныне)... убьют ее быстрее мидмирской пули. Фишер поджала губы, сложившиеся в плоскую черту. Она сжала руку погибшей. Робко, но потом крепче, словно это могло вернуть сестренку к жизни, и нашла в себе смелость взглянуть ей в лицо. В какой-то мере сейчас она была благодарна послушнику, что оставил их. Лоб нахмурился. На секунду закрыла глаза, потрясла головой вместо слов "не может быть, ну, не может быть, нет-нет, же… девчонка, ну зачем? Нужна ты. Не оставляй". Она так и не успела попрощаться, сделать что-то, хоть в ноги броситься мидмирцу и умолять не стрелять, да хоть насильно одеть ее. Надо было что-то сказать. Слова застревали в горле и прозвучали тихо среди звуков стрельбы и бурана.
- Я все сделаю... - улыбнулась уголками, не разжимая губ. - Постараюсь. - Как же ей сейчас хотелось, чтоб сестричка была жива. Хоть начинай все сначала. Там. В Храме. Фишер посмотрела в потолок. Темное смрадное пространство и оставленный открытым люк… еще одна насмешка. - Талисман, Эбби, - подержала напоследок за палец хладеющую руку, как между... кем? и отвернулась, ожидая мидмирда и поглядывая в проход в надежде что-то разглядеть. Столько потерь... Есть такая штука как «Двигаться дальше». Не падай духом, детка. Спокойствие. Жди. И все равно… Облизнула пересохшие губы песчаным языком.