Стокс за ходом переговоров следила внимательно, почти уютно устроившись пузом в чавкающей влажной грязюке и поймав в прицел прорезь смотровой щели броневика. Ну хули... Понту ради. Типа, подстраховала, ага.
Раз вздрогнула — когда выстрелили под ноги Хомяку. Но тут же почти успокоилась. Предупреждают. Не валят сразу. Значит, не ебанаты какие-нибудь, не звери, как вчера приходили. Значит, разговаривать готовы, вроде. Вот и чудненько.
И, вроде, только порадовалась тихонько (пальца со спускового крючка, правда, не убирая), что вот, мол — встретились люди человеческие, как... Иметь коня в лицо!.. Цезарь заголосил. Такую шнягу несусветную понёс... Пуля лежала и всё решить не могла — то ли дальше в броневик пыриться, то ли забить уже сразу на всё и мордой в траву уткнуться. В отчаяньи и диком охуе. Мысленно почти что успела второй раз мужиков похоронить.
Но тут цезарев словесный понос довольно резко прервался — спасибо Кисе. И парни в броневичке свалили. Ну, можно понять, чего уж. Пуля бы и сама испугалась — мало ли, может, эта хуйня заразная.
Подождав, пока броневик отъедет на достаточное расстояние, Стокс поднялась на ноги и поставила карабин на предохранитель. Руки и коленки от пережитого испуга мелко подрагивали. Пару раз глубоко вдохнула-выдохнула, расслабиться попыталась. Херушки, не помогает. Тут по-иному надо — не симптомы, а причину...
Пуля резко сорвалась с места и в несколько размашистых шагов подошла к Цезарю с Котёнком, на ходу перехватывая карабин поудобнее... Момент — и приклад врезался в солнечное сплетение Торрадо.
— С-сукабля! Ты мозг последний на барже проебал, мудень?..
Хотела продолжить, удержалась. Опустила карабин, выдохнула с шумом. Вроде, немножко полегчало...
— С языком вариант, да, — совершенно серьёзно покивала она Котёнку, — Или это... У меня же пилюльки есть успокоительные. Может, скормить ему побольше — и заткнётся на время? Или связать нахуй, правда что.
Спохватилась, словно только сейчас вспомнив про рядом стоящего Хомяка.
— Ой, бль... Извините, товарищ сержант, не удержалась.
Опустила глаза, уставилась в землю и насупилась — почти виновато.