Густую тьму хлёстким движением разрезало яркое лезвие света. Ещё раз. Кусочек за кусочком отрезая, открыло взору то, что тьма собою скрывала. В уши вторгся рой звуков, заставив вытянутые на полу ноги непроизвольно поджаться. Судорогой мелкой свело окоченевшие пальцы. Больно покалывая, кровь горячими пульсирующими ручейками начала искать себе дорогу к коже. Нос непроизвольно сморщился: тела, пот, испражнения, будто сырость и ещё что-то, но понять пока не получается.
Невесомая, будто аморфный призрак. Приподнимая поникшую голову, спиной ощутила прикосновение холода. А с боков, наоборот, тепло непонятно откуда. Но от этого, казалось бы, простого движения внутри что-то потянуло и опустилось. И разом тело одеревянело, мышцы очнулись, стали реальными, осязаемыми. Затёкшая спина отозвалась тянущей болью, руки оказались чуть выше головы, прикованная чем-то к стене, ноги поджаты, замёрзли. Глаза что-то видят, но разум ещё пока отказывается объяснить что же именно. Мышцы так ноют, что даже дышать тяжело. Ударив несколько раз веками друг об друга, наконец привыкла к свету и осознала что именно перед ней.
Спазм желудка согнул пополам, но руки удержали, поэтому получилось так, что просто немного на бок развернуло, упирая колёни в что-то тёплое. Тошнило ужасно, спазмы ещё раз толкнули изнутри, а потом остановились, оставляя во рту не рвотные массы, а лишь какой-то горьковато-кислый намёк на то, что давно не ела.
Разум болезненно впитывал то, что его окружает, но от этого лучше не становилось. Осознала, что прикована к стене, что мягкое тепло - это люди, вокруг - что в тюрьме или какой газовой камере. Пока размазанные вдоль стен тела говорили, что-то кричали, посреди комнаты (или всё-таки камеры?) изукрашенный шрамами и татуировками мальчик тоже кричал и что-то делал с девушкой. Она лежала на полу и сперва подумалось, что она без сознания. Но мальчик кулаком, губами, выражением лица, отчаянным и яростным, показал, что не в себя её приводит, а жизнь вбить пытается. И, судя по крикам, безуспешно. Похолодело сразу, но не обычным холодом. Это, скорее, мороз, озноб, изнутри душу лизнул. Сперва хотелось встать, голос подать, спросить где она, как тут оказалась, объяснений требовать, но хлад осадил, дал ту каплю трезвости, которой пока не хватало. Раз это более всего тюрьму напоминает, то лучше пока просто быть глазами и ушами, остальное - потом, когда хоть что-нибудь прояснится. "Дай мне сил.." - мысленно неизвестно к кому обратилась. А потом родился и тут же насквозь пронзил вопрос:"А мне - это кому?" И прахом обратились все те толики самообладания, что до сих пор в ней оставались и не давали взвыть. Волной накрыло, сметая всё на своём пути, оставляя только воду, пустоту и обломки. Вода перелилась через край и из глаз хлынула. Закусив нижнюю губу, молча смотрела куда-то под ноги, ни звука не издавая, стараясь потоки остановить. Она не знала кто она и потому была пуста.
Ещё кто-то появился. Подалась вперёд, но уловила лишь то, как в ужасе обратно побежал тоже какой-то в шрамах. Ощутила как по груди легонько, едва заметно, что-то хлопнуло. Крест. Простой, на шнурке, и знакомый. "Что-то моё." - схватилась за этот кусочек, за обломок, и схлынуло. Жива, ноздрями, ртом воздух глотаю, вижу, слышу, чувствую. Где-то в плохом месте, где люди гибнут, где страшно, но могу. Хотя бы попытаться. Не важно что, просто знаю: могу и точка. Сейчас этой пока ещё зыбкой уверенности достаточно, чтобы поднять голову.