Уже почти отчаялась и забила на потуги вспомнить чего-нибудь Пуля, досадливо поморщилась в сторону — Цезарь опять что-то вещал рядом, мешал собраться с мыслями, как... стоп. Хм. Ну да — Цезарь.
Тут же разное всплыло в памяти: война Галльская, Рубикон, даты всякие, никакого отношения, конечно, к Торрадо не имеющие... Вообще, странно, что сразу же никаких ассоциаций не нарисовалось с позывным. Крепко мозги выполоскало, ничего не скажешь.
А ещё Пуля подивилась про себя тому, как фрагменты утерянных воспоминаний возвращаются на свои места. Причудливо. Резко, кажется, чуть ли не со слышимым щелчком, выскакивает какая-нибудь мелкая хрень незначительная из беспамятного тумана. И опомниться не успеваешь, как она за собой целый пласт тащит, и вот уже всё на месте, будто и не девалось никуда. Ощущение такое — типа, разыграли тебя: только что на пустое место смотрел, отвернулся на секунду, глядь обратно — а там уже толпяк шумный. Все ручками машут приветливо, улыбаются и подмигивают.
Н-да. История. Вспомнила, как «разочаровывалась в науке», набираясь ума. Сперва пришло понимание, что, изучая цепочки событий и анализируя закономерности исторические, найти способ человекам мир и счастье обеспечить не получится (блядь, да оборжаться!). Ибо абзац глобальный с глобальным же Исходом все эти закономерности обрушили к хуям. Дальше она ещё немного поумнела, и оказалось, что всё на самом деле ещё более мрачно. Грабли — это да, грабли у человечества те же, что и раньше. Закономерности те же, что и всегда. Всё на месте. Только вот из параллелей проводимых выводы получались исключительно самые унылые. Проще говоря — довыёбывались человеки. «Всё говорит о том, что мы находимся в глубочайшей из жоп...» — море подобной фигни старательно и малодушно вытиралось из диплома перед самой сдачей. В общем, не сложилось беззаветной любви у них с историей. Не с её, Анны, нервной организацией.
Вторая специальность. Ну... не то чтобы по призванию. Скорее, так — узаконивание внутреннего своего граммар-наци. С утра до вечера и день за днём чего-то вычитывающей, правящей, редактирующей она себя тоже слабо представляла. Не с её, Анны, нервной организацией, ха-ха.
Музыка вот ещё... Всё искала себя Стокс и искала. Ничего хорошего особенно не нашлось, правда. Ну да ладно.
Зато строчка в списке вакансий немного приободрила. «Художник-оформитель». Значит, тянутся к прекрасному на Эдеме. Духовность проявляют... Пуля задумалась, насколько высокодуховное она могла бы чего-нибудь изобразить, но другая мысль тут же увела в сторону: оформлять капеллу — это же, значит, натуральными материалами работать. Не стилусом по «вечной бумаге» водить, не в графредакторе играться. Что-то подозрение, что фресочник-то из неё никакой... Ну ладно, там видно будет. Ещё бы добраться.
А, может, и впрямь — в расширенной базе что-то ещё будет?..