- Никак не..., - кашлянул. Привычка, черт ее дери, никак не избавиться от нее, наверное. Священники, они не старше по званию, но все-таки в цепи командования присутствуют, вот и возникает это "никак нет" раз за разом. Солдафон, блин. Горбатого - только могила и исправит, все верно.
- Нет, отец, ничего более не омрачает мою душу, благодарю.
На душе у Энтони заметно полегчало. Что проще, чем отречься от злобы и предоставить ее дела другим не менее смертоносным и яростным порывам? В общем-то ничего сложного. Осталось только как-то отработать это на практике.
А священник-то ничего, языкастый. Знает как облечь мысль в правильные слова, да так, чтобы, в общем-то из плохого сделать хорошее. Но Энтони был тот еще боец, он прошел через слишком многое, чтобы вот так вот легко откинуть эту печаль в виде ярости и гнева. Все это - испытания для сердца воина и отрицать это - означало ступить на очень скользкую дорожку, оступиться на которой было бы просто непростительно.