Надежда. Надежда это пыльца с крыльев бабочки, умирающая также легко, как твои пальцы превращают ее тельце в липкую кашицу без блесток и цветов.
Для человечества надежда на Землю обернулась такой же пустышкой, лопнувшей от первого прикосновения.
Возможно, стоило навсегда оставить ее легендой.
Уильям Адама шел по пустоши, ставшей основным ландшафтом очищенной от жизни планеты. Предки людей.. или сайлонов - хорошо обработали планету. Деревья, животные.. Даже насекомых не осталось - только эта трава выжила. Мрачная насмешка над эволюцией - как и они сами.
Впереди показалось озеро. Когда-то в нем, наверное, жила рыба, вокруг дул ветер.. А сейчас вокруг была странная, неживая тишина, которая напоминала Биллу помещение морга.
Он устал. Эта планета словно выпила всю его злость, боль и горечь, оставив только пустоту.
На берегу озера сидела Старбак, кидая камешки в воду.
– Собираетесь стрелять, сэр? Тогда стреляйте, – сказала она спустя несколько десятков долгих секунд.
Вопросы.. Гневные обвинения.. Все это мелькало в голове Адамы.
Все это было бесполезно – говорили ему высокая трава и молчаливая гладь озера, на которой медленно таяли круги.
Потому что в глазах Старбак он видел не яростную уверенность Кэвила, не светящуюся фанатичность Д'Анны, не холодную уверенность Дорала...
Она была похожа на Леобена. Безумца-Леобена, готового умереть лишь бы донести до людей странную, нелогичную истину предсказаний.
– Ты ведь чувствовала. Задолго до того дня. Видения, поиски.. У тебя такие же глаза.
– Сны. И наяву тоже. Я думала.. что больна. Или сошла с ума. Сэр.
– И что теперь? Новый бой? Новая погоня? – Билл посмотрел на пистолет в своей руке. На озеро. Сам не осознавая, он подставлялся ей – и ждал атаки. Ждал повода для выстрела.
– Я не знаю. Я не знаю! Они все хотят чего-то от меня! Они все считают что я особенная, что я знаю путь, а я все это ненавижу! Я думала что после того что было я буду знать путь, но я не вижу! Ли.. Этот придурок отвлекся и его разнес рейдер, я даже попрощаться не успела!
Адама молчал. Он не смотрел на нее, но знал, что она плачет Старбак. Кара. Его девчонка, которая когда-то также плакала у него на плече. А теперь в ее голосе было тоскливое знание – никто не придет.
– Так не может продолжаться вечно, – наконец сказал он, – флот не выдержит.
– И все тоже сойдут с ума.
– Ага, – помимо воли улыбнулся Билл.
Вновь пауза. Мучительно долгая, как часто бывает, когда двое пытаются найти слова, чтобы не прощаться.
Адама повернулся, и посмотрел в глаза Старбак – слезы уже высохли, а сама она щурилась, словно пытаясь припомнить что-то, не обращая внимание на положившего руку на пистолет Адаму.
– Опять эта песня, – пробормотала она под нос, и стала насвистывать странный мотив, – и Билл вздрогнув, ощутив, что мелодия ему знакома.
1-2-3-1. 1-2...
••••-••...
Нет, нельзя. Нельзя жалеть врага, даже если он пришел в обличье близкого тебе.
Нельзя.
Старбак подняла голову и улыбнулась, – той солнечной улыбкой, от которой всегда таяли сердца зрителей. Встала по стойке смирно.
– Пусть это будет моим встречным подарком, сэр.
Пистолет, смотревший ей в лоб, едва заметно дрожал.
Она кивнула.
Прогремел выстрел.