Белоснежный конь неспешно вышагивал в сторону ворот, везя на себе задумчиво улыбавшегося своим мыслям седока. Подкованные копытца поднимали в воздух маленькие облачка пыли, тонким слоем покрывавшей дорогу. Маг давно уже бросил поводья, предоставляя возможность смышлёному животному самому выбирать дорогу обратно и конь, чуя спокойную отчуждённость седока, неспешно брёл к городу. Ещё из далека можно было наблюдать за двумя пыльными облаками, тянувшимися следом. На и без того изувеченных телах поверженных рубак прибавилось глубоких царапин и ссадин, оставленных встречающимися на пути камнями, пропитавшаяся кровью одежда превратилась в лохмотья, сквозь дыры которых проглядывали участки с содранной до мяса кожей, лоскутами переплётшейся с обрывками ткани. Привязанные за ноги к луке искусно изукрашенного вышивкой серебряной нити седла, они волочились следом, неестественно вывернув руки и то и дело переворачиваясь на встречающихся кочках, оставляя за собой две тонких полоски быстро впитывающейся в землю руды. Мелкий песок, тонким ковром устилавший иссушенную жарким солнцем дорогу, уже давно содрал кожу с лиц падших противников мага, превратив их в безобразное кровавое месиво, в котором теперь даже родная мать вряд ли смогла бы узнать черты своих сыновей.
Маг медленно покачивал в воздухе обретённым трофеем, дарующим ему пропуск в новое приключение, вычерчивая различные фигуры, словно дирижируя невидимым оркестром, играющим спокойную, чуть печальную мелодию. Мрак изредка отвлекался на беспрестанно крутящегося вокруг его шеи мыша, нашёптывавшего в его уши самые крепкие ругательства и требующего прекратить всё это безобразие, лишь хитро улыбаясь ему и с наглой ухмылкой, читавшейся в изумрудных глазах мага, смотрел в чёрные бусинки Совести, попросту игнорируя все его угрозы, заканчивавшиеся на страшных карах быть загрызенным ночью или обнаружить что в его любимые сапоги сходили по большому. Наконец, мыш полностью отчаявшись воззвать к чувству, которого у мага не было уже с дюжину месяцев, досадливо фыркнул и убрался в карман седельной сумки, который давно уже успел облюбовать для уединения после таких вот неудач с бессовестным магом.
Мракфорд же, тем временем оказавшись подле ворот, остановился в пяти шагах от выстроившейся делегации и слегка улыбнулся советнику, сбросив верёвки с луки седла на землю. Мага ничуть не волновали взгляды стражников, устремлённые на него, как и не заботили возможные последствия, за их невозможностью. Он всего лишь приволок тушки разбойников, тем самым сэкономив время местных стражей.
Мрак едва заметно ухмыльнулся, спокойно глядя в глаза Ленца, своей знаменитой в узких кругах "улыбкой маньяка", от которой, по чистосердечному признанию оных, у многих кровь стыла в жилах, предвкушая слухи, которые поползут среди кметов, а может и меж господ тоже, как только обнаружится каким образом умерли двое из напавших на мага и его друга. Новая победа должна была чуть больше нагнать страху на люд, прибавляя к правдивым и выдуманным сплетням об извращённых расправах мага из Скалля над дерзнувшими выступить против него людишками.
- Милсдарь, люди зовут меня Мракфорд из Скалля. - спокойным голосом произнёс Мрак, продолжая смотреть в глаза Кестера, приподняв стрелу, дабы любой желающий из сгрудившейся свиты мог увидеть её, - Действующий преподаватель Академии. Моего друга зовут Богданом из Збышковца и... - маг пробежался взглядом по толпе а затем, с ухмылкой повернувшись в седле и бросив взгляд назад, обернулся к Ленцу вновь и продолжил, - Благородный рыцарь присоединиться к нам чуть позже. Мы будем рады принять предложение Вашего господина.
Маг вновь холодно улыбнулся Кестеру, бросив стрелу одному из свиты, стоящему ближе всех остальных к нему.