Мысль проносится невпопад - должно ведь быть мерзко. Брезгливость должна быть, отвращение какое-то. А нету. Может, тогда, раньше, было. В те времена, обрывки которых всплывают в памяти, как куски пены в чане биореактора, и как куски пены расползаются в ничто. А сейчас будто перегорело что-то. Не срабатывает больше.
Накатило странное спокойствие. Фаталистическое умиротворение человека, от которого ничего не зависит. Последние пару дней (единственные пару дней?) убедили Жилина в этом. Что он не имеет власти над своей жизнью. Что ни делай, выйдет так, как на роду написано.
Это, правда, не повод ничего не делать.
Илья подобрал пистолет, отер с рукояти налипшую кровь прямо о гимнастерку погибшего, выщелкнул магазин, проверил количество патронов. Поглядел в один конец коридора, в другой. Прислушался. Подумал, и ощупал еще карманы мертвеца. Вдруг что-нибудь полезное найдется.