Найденов. Провалился во мрака пучины, слыша отдаленные голоса где-то там, за стеной живого, теплого воздуха. Миг. Открылся. Увидел. С тобой рядом бабушка. На лавочке сидит. Рядом со стеночкой деревянного дома. Смотрит подслеповатым взглядом за щебечущими на ветках распустившейся сирени птичками, молчаливо скрипит спицами, шьет тебе теплые носки. Лежишь на траве, теплой от пекущего с полдня солнца и мокрой от росы. Зелени ворс щекочет спину. Облака. Белые. Красивые.
Ласковый щелчок. Хлопок. Мир сворачивается в воронку узкую, выплескивается кровью, густой и красной. Нет его больше.
И тебя нет.
Выстрела вспышка мрак разогнала вдруг. Маркелов. Дыхание паром курится, едва заметный дым из ствола автомата плывет, клубится, изящно извиваясь. В темечко выстрелил. Пробил голову крупную. Кровь. Толчком выбила, струей закралась по пластику шлема округлого. Эхом выстрела звук по окрестностям прокатился. Громом.
Молния вдруг сверкнула, лицо убиенного озарив.
Улыбался Ваня. Когда умер.