Есть такое слово, это слово называется «Слишком»
Ты желаешь шоколада, а вместо этого, тонешь в чане расплавленной жирной массы какао, трепыхаясь той мухой, обреченной в варенье утонуть. Хочешь прогуляться по лесу, теплым полуденным деньком наслаждаясь, но прикрыв глаза, в тёмной чащобе оказываешься, наедине со зверьём зубастым. Котята хорошие создания, они пушистые и мурлыкать умеют, тёплый кот толстый на подушке вальяжно развалившийся, наполняет дом уютом и добротой; сотни же орущих котов, царапающих кожу когтями острыми, шерстяными змеями изворачивающихся под ногами, превращают дом в зоопарк, зловонный зверинец нечистотами наполненный, где счастья и в помине нет, лишь борьба за существование собственное.
Можно любить пирожное, заварное или эклер, а потом съесть десяток, отравиться сладким кремом до горечи, до рези в животе, до ненависти, на всю жизнь угощение разлюбив, пресытиться радостью. Когда само наслаждение в муку превращается, сахаром расплавленным, заставляя зубы мучительно ныть. Как в той песне, которая Оксане однажды попалась случайно:
«…Детка, ты была конфетка. Оооо, конфетка. Но прошу любимая прости. Я тону в твоих объятьях липких. Потому скажу лишь, отпусти. Детка, Ооо моя конфетка…»
Глядя, как падает вокруг мёртвая рыба, сигареты, и цветы, Оксана вновь почувствовала себя утопающей, запертой в колодце тёмном, бездонном, глубоком. Она там, на дне, бьётся, разбивает кулаки в кровь, просит услышать и внимание на себя обратить, а вместо этого, солнце неизбежно уходит, наступает холодная, наполненная мукой и сердцебиением собственным агонизирующим, темнота. Сотней пальцев, плавников, рук охватывает, целует, острыми зубами прикладываясь к устам трепещущим, шепчет нежно:
«Никогда...никогда…никогда…» Во рту привкус пирожных ненавистных, жирная грязная масса забивает желудок, слюной липкой по подбородку стекает, сладостью отвратительной рот наполняя. И только песня бормочет неторопливо, покуда девушка трепыхается в ледяной воде, повествует вяло, зажёвывая пленку, фразы, и саму жизнь:
«Ооо детка, ты моя конфетка…но в твоих объятиях тону….»
Только тени густые, кровь на костяшках пальцев разбитых, ссадины, шрамы, острое стекло в кожу впивающееся, режет, увлекает, аккуратно чертой пульсирующей алой, разделяет плоть, кричит пронзительно, где-то в голове взрываясь фейервеком стальным:
…Оооо, я тону…Ооо ты такая сладкая…слишком…слишком…патока, я тону в патоке, детка, в пОтоке твоих чувств...
- Прекрати! – Вскрикнула, уши ладонями зажимая .
– Этого слишком много, слишком! Как облака густые, дождём наполненные, когда они ватой пушистой, глотку забивают. Не дают дышать, убивают. Звёзды, окалиной ледяной, душу сжигают, не могу объяснить лучше, но это мороз, и каждая снежинка вцепляется пастью зубастой в кожу, как будто внутри шара стеклянного оказаться, в буре, а чья-то рука всё трясёт и трясёт! Так не должно быть, всё хорошо в меру. Разве не понимаешь? Одна роза, одна сигарета, быть может пару, убери это, зачем?
Взяла за хвостик мёртвой рыбки трупик, сморщилась, когда стеклянный лучик тонкий, в кожу впился
- Они живут в воде. Иногда в банке, иногда в аквариуме, и конечно же в реке, здесь они не смогут плыть, здесь они обречены тенями только остаться, умереть, высохнуть…Да! Это сновидение начинает утомлять, объясни лучше, что всё это значит?