Стирр одинаково комфортно чувствовал себя как закованным в керамит и адамант, так и одетым в обычные холщевые штаны и куртку, но, раз уж Августус решил предстать перед братьями-десантниками во всем своем торжественном великолепии, негоже и ему было оставлять “Бастион Эрика Пожирателя Звезд” пылиться в келье на борту “Посоха Праведника”. И вот теперь, в то время, пока шаттл нес их всех к “Пиллигриму”, сервомоторы разбуженного от долгого сна доспеха довольно гудели при каждом движении, приветствуя старого товарища, а амулеты и обереги таинственно шуршали, нашептывая волку его судьбу. “Вороний глаз” даже шлем взял с собой, пусть даже терпеть не мог это проклятое ведро, даром, что сделано оно было в кузнях самого “Клыка”, и по степени удобства от стандартных образцов отличалось так же, как ясный летний день отличается от дождливых осенних сумерек. Надевать его сын Русса правда, не стал, ведь даже самый старый и умелый из железных жрецов так и не сумел до сего дня создать шлем, в котором можно было бы курить.
Затягиваясь терпким дымом тлеющей чагги, и, одновременно, удерживая на вытянутой руке пожарный сервочереп, слишком рьяно реагирующий на его трубку, Стирр раз за разом прокручивал в голове услышанные от эльдарской ведьмы слова, и все никак не мог избавиться от ощущения, что его где-то провели. Что их всех провели. Вообще, сомнения были отличительной чертой его младших братьев homo sapiens, но к старости “Вороний глаз” сделался, пожалуй, слишком вдумчивым и осторожным. Это было нехорошо. Волкам Фенриса не пристало сомневаться в чем-либо. К сожалению, он был не только стар, но и мудр, и поэтому избавиться от ощущения, что они стали марионетками в чьей-то игре у него никак не получалось. В итоге он решил просто довериться судьбе. Ведь вряд ли было случайностью то, что в этой системе они встретили еще одного инквизитора со свитой из караульных. Всеотец свел их вместе, и будущее их описывали одни и те же руны. Осталось только понять, какие именно кости выпали у слепой старухи.
Спускаясь по трапу, Стирр одобряюще потрепал по холке шагающего рядом “Кровавую Пасть”, чьи металлические когти клацали по полу при каждом шаге. Он не знал, чувствует ли погребенный под слоями адамантиновых пластин и искусственных мышц зверь хоть что-то при прикосновении затянутых в керамит пальцев, но ему хотелось верить, что какая-то часть громадного волка все же жива, как и сам он был жив под бесчисленным числом шрамов, старых ран и болезненных воспоминаний. Так или иначе, на встречающую их компанию его спутник отреагировал спокойно, а это всегда было хорошим знаком. Гораздо хуже было, если бы восемьсот килограмм смерти и разрушения решили, вдруг, что перед ними враги и перешли в боевой режим, как это было восемь лет назад во время “Инцидента Тициана Златоглагового”. Тогда, после длительного расследования виновность вольного торговца была, пусть и post mortem, но подтверждена, но осадочек от того момента, когда он так и не смог всадить болт в череп доедающего капитана принявшего их корабля товарища, у “Вороньего Глаза” все же остался.
– Приветствую вас, Леди-инквизитор. Приветствую вас, братья, – басовито пророкотал Стирр, отнимая все еще дымящуюся трубку ото рта и добродушно ухмыляясь.
Вообще, умение улыбаться, и не казаться при этом злобно скалящимся зверем, было редким даром среди сынов Русса, но за долгие столетия жизни он обучился даже этому сложнейшему трюку.
– Я – Стирр “Вороний Глаз” из великой стаи Гуннара “Красной луны”. Долгие годы я убиваю врагов Всеотца для леди Айдахо и надеюсь, что нам с вами предстоит поохотиться вместе.