Делать шаг было тревожно. Нет, Тавия не сомневалась в своем супруге ― но Тир Эреннон до сих пор был местом, в сознании девушки окруженным сакральным ореолом, местом, которое надежно соответствовало самому понятию «мечта», местом, где нет никаких рамок, кроме своих собственных, где можно вздохнуть полной грудью. И делая шаг, она с трепетом в груди, словно там бились сотни бабочек, явно ощущала, что идет навстречу своей мечте. Что это была за мечта, Тавия не знала: она вот-вот ловила ее в своем сознании, но та всякий раз выскальзывала ― как веревочка воздушного змея из некрепкой ладошки. Но змей, уносясь в небо, маячил где-то в самой выси, оставляя внутри Тавии неизбывное ощущение того, что в Тир Эренноне для нее что-то изменится.
Когда ветер подхватил их с Его Превосходительством, тонкие прохладные пальцы Тавии невольно обхватили запястье супруга, словно она искала поддержки и защиты. Но через мгновение первый испуг прошел ― появилось ощущение... странное ощущение... удивительное ощущение того, что она здесь дома ― дома после долгого-долгого отсутствия, настолько долгого, что любимое молодое деревце превратилось в векового исполина, а каменные плиты когда-то залитой солнцем аллеи заросли буйным в густой тени мхом. Легкая дрожь внутри ― дрожь волнительного ожидания щекотала душу, которая захлебывалась от мириадов ощущений, идущих извне: от избытка красок, от разнообразия звуков ― от ощущения той первородной совершенной красоты, которой никогда не сыскать в мире, в котором она живет.
Тавия вдруг осознала, что она держит запястье мужа. Она тут же разжала пальчики и одернула руку.
- Простите, Лорд Лаэр, – девушка неприлично долго смотрела на Его Превосходительство, впуская в себя песню, словно видя его впервые. Нет, она, и вправду, видела его впервые. Наконец она смущенно опустила взгляд, краснея и чувствуя, как бьется сердце в преддверии... чего?
Такой странный и в то же время узнаваемый и родной город оказался за спиной ― а впереди были горы. В их мире никаких гор в этом месте не было, но сейчас, здесь и сейчас, у нее было чувство ― нет, знание! ― что эти горы здесь были всегда. Это нормальный порядок вещей, коим испокон веков он был и будет вовеки, и что там, в материальной и рациональной Астави, все неверно, неправильно, ошибочно.