Шарп слушал это смех словно зачарованный. В его жизни было достаточно женщин. Но ни одна не умела смеяться так. В их смехе было исступление, обреченность, страсть, желание но никогда не было искренней радости.
Поток воспоминаний, картин – как он знакомился с женщинами – хлынул, грозя его захлестнуть. Но он отмахнулся от них и смотрел на смеющуюся девушку. Отродясь такой не видал. Ему знакомы совсем другие женщины! И тотчас подле Эниель, по обе стороны, выстроились женщины, которых он знал. Бесконечно долгое мгновенье стоял он посреди какой-то портретной галереи, где царила она, а вокруг расположилось множество женщин, и всех надо было окинуть беглым взглядом и оценить, и непреложной мерой была она. Вот вялые нездоровые лица фабричных работниц и бойкие, ухмыляющиеся девчонки из кварталов к югу от Маркетстрит. Скотницы с ферм и смуглые шенхианки в неизменной парандже. Их вытеснили островиянки с кукольными личиками, жеманно переступающие ножками в туфельках на деревянной подошве; аденки с нежными лицами, отмеченными печатью вырождения; свободолюбивые и страстные фьорианки.
Возможно поэтому замечание девушки насчет его близкого знакомств с лордами застало лейтенанта врасплох и он закашлялся. Волшебство медленно развеялось.
К счастью Эниэль сама и спасла Ричарда из затруднительного положения, задав следующий вопрос.
Откашлявшись, Ричард ответил. Снова искренне. Не хотел омрачать момент чудесной встречи с этой удивительной девушкой лицемерием.
- Я здесь потому что надеюсь, что лорд Кондор не откажет мне в помощи. Пролив немного света на одну старую историю. Что касается намерений лорда дома Кондор. Если бы я имел представление о целях столь могущественных людей мой мундир украшал бы шеврон совсем другого ранга. Да и сам мундир, - Ричард бесшабашно улыбнулся, на мгновения став собой настоящим - первым сорви-головой 95го.
- Был бы несколько иного качества.