Аластэл ничего не видел... Ничего... Темнота поглотила его, лишив возможности видеть, слышать, чувствовать и дышать. Она заполнила лёгкие и горло, не давая говорить. Люций рвался в подлунный мир, причиняя тому, кто когда-то обезглавил его, нестерпимую боль - но ангел не мог кричать. Кто-то пунктировал его вены и пустил по ним, наверное, какую-то кислоту... Как же больно!
Ослепший, обездвиженный, он падал вниз, и его крылья - поникшие, ставшие слабыми - не слушались его. Как он хотел взмахнуть ими - и рвануться вверх, к солнечному парижскому дню! Прочь из холодного сумрака, отбирающего волю и желания!
Но его крылья слишком немощны, его мускулы занемели - и он падает, падает!!! Темнота...
- НЕТ!!!! НЕТ!!!!!! НЕЕЕЕ-ЕЕЕТ!!!!!!!! - срывая голос, кричал Аластэл, но его губы не слушались. Его губы изгибались по желанию Люцифера и произносили то, что он хочел произнести.
Всё ниже и ниже... Есть ли дно у этого страшного провала, имя которому - разум, его собственный, Аластэла, разум? Ангел всё летел и летел - тьма и холод... Данте в своей "Божественной Комедии" описал Девять Кругов Ада... Девятый Круг - ледяная пустыня с вмороженными в землю грешниками - их плоть терзают зубами те, кого они предали. А в центре Круга - погружённый по пояс в ледяной массив Люцифер... Данте описывал его трёхголовым... И в каждой пасти Князь Ада перемалывает по величайшему предателю людского рода... Девятый Круг Ада есть - теперь ангел знал это точно, хоть ему никогда не доводилось бывать в Преисподней... Его девятый Круг - задворки его сознания... Холод, пробирающий до костей, темнота и боль...
Но нет сил даже кричать... Невыносимо...
Нет иных желаний, кроме одного - пусть это прекратится...
А потом он открыл глаза... И мог наблюдать, как Люций, завладев его телом, меняет его... Смотрит его глазами... Улыбается его ртом... Прочь!..
Нет... Нет... Что же теперь будет?! Там... Виолетта... Защитить ей... любой ценой...
Но он так слаб... Так трудно смотреть - веки налились свинцовой тяжестью... Болезненный сон - и узоры инея - Аластэл буквально кожей чувствовал, как тонкие ледяные нити змеятся по его телу... Неправда... Теперь за него чувствует Люций...
Нет сил...
Нужно вернуться...
- Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.
Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.
Много звёздных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.
Там, на высях сознанья — безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичом,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.
В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
За неверный оттенок разбросанных кос.
И, смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня —
И Отчаянье было названье ему, - шептал падший, но его никто не слышал. Только сейчас он познал истинную меру отчаяния: всё видеть, но быть пленником, беспомощным пленником в своей же плоти... Есть ли пытка чудовищней и изощрённее?!
Не сойти с ума от боли. Не забыть, кто он. Вернуться... Нужно вернуться...
Расправить крылья... Выше... Лететь... Люцифер не должен ступать по Земле, нет!
Ангел продолжал стремительно опускаться ниже... Лишь сила воли не давала ему окончательно раствориться в раздирающей сознание муке...
Не забыть, кто он... Вернуться...
Падение замедлилось... Боль притупилась...
Там... что-то происходит... падший замер, прекратив всякие усилия выбраться, и прислушался. Он слушал внимательно, впитывая каждое слово.