Когда крики раненного разнеслись на площади Цессе показалось что туман страха, отчаяния и боли что клубился где-то там внизу стал подыматься. Ей показалось что она увидела нити паутины накинутой на площадь аgашінями, они были белыми и сияли как добела раскалённые стальные пруты. Густой туман эмоций поднялся до самой шеи, девушке показалось что ещё немного и ей не хватит воздуха. Что-то происходило, что-то чувствовала не только она, но и аgашіни – они замерли в ожидании, достали оружие, но так и не бросились ни на Цессу ни на Михаила, ни на Дёса.
НА НОГИ!! МУРИНИ УМИРАЮТ СТОЯ!!!
Посреди площади из толпы поднялась фигура. Слишком высокая для эльфика, слишком широкая и мощная. Момо.
- Убьём аgашіней!
Момо дико заверещал резким, противным, страшным криком каким кричат эруни во время боя, и бросился вперёд. Мгновение ничего не менялось, а потом поднялось ещё несколько фигурок, а потом…
…Цесса думала что она огонь, она ошибалась, она поняла это когда площадь вспыхнула, когда мерзкий туман взорвался и натянутая аgашінями сеть сгорела в одно мгновение. Волна слепящей ярости накатила на девушка, заполнила её, закрутила и понесла. Она споткнулась или её сбили, и десятки маленьких ног пробежалось по ней, она встала или её подняли и она протянула руки или много рук туда где под ней под её телами в скорлупе своих доспехов ещё жил аgашіо или аgашіони…
Те из людей кто видел это не забудут до конца своих дней. После крика Момо, площадь встала, все несколько десятков тысяч эруней, одновременно. А потом эруни закричали, бросились на аgашіней и убили их. Это не был бой и не была охота, такого люди никогда не видели. Тех аgашіони что в толпе схватили срахзу, те же что в строю успели сбиться в кучу и на них накатился настоящий вал тел. Эльфики не защищались и даже не уклонялись от ударов они просто рвались к тем кого хотели убить, лезли по телам своих напрыгивали сверху, хватались руками за лезвия мечей и обхватывали мертвой хваткой древки загнаных в них странных копий. Крик над площадью стоял страшный, не такой оглушительный как от стадионных динамиков, но прошибающий до костей, всепроникающий, добирающийся до каждой клетки тела. И от услышанного пот покрывал тело и волосы вставали на затылке.
Аgашіней и хурушаоней смели почти что сразу и только у входа в храм ещё продолжался бой. И ещё динозавр. Тварь крутится на месте, машет хвостом высоко в воздухе, её рёв слышен даже сквозь крики толпы, огромная пасть выхватывает из толпы эльфиков, её лапы давят их. Вот она схватила очередную жертву – два рывка из стороны в сторону, ломаются кости, рвутся мышцы и связи и безголовое тело дугой летит на десяток метров разбрызгивая струёй кровь.