Когда Виталий предложил Цессе выступить, она сказала:
- Спасибо, я ценю ваше доверие, Виталий. И, кстати, не мате, а мАта. С ударением на первом слоге. Я расскажу эльфикам всю правду как она есть: тот случай с простреленной ногой, когда мы тут орали друг на друга, до сих пор не даёт им покоя. А то, пожалуй, Момо опять решит играть в Робин Гуда, хахаха. Не волнуйся, Сеня - я сделаю так, что они всё, что ты сделаешь, воспримут как дело справедливое и даже благородное.
Ободрив таким образом людей, Цесса выступила вперёд и сказала речь. Слова больше не надо было подыскивать - теперь, когда её внутренняя мата, чувство справедливости, соответствовала внешней, закону - всё было легко.
- Эрунисэсэмунэири! Вы помните о том случае, десять дней назад, когда вы обратились к нам с просьбой о помощи, а мы рассорились и начали говорить грубо и резко, и обещать беды, и я пронзила Сиренио ногу из громовой пращи за то, что он сказал грязное слово? Я уверена, вы помните, и этот случай испугал вас и расстроил. Я хочу объяснить и исправить то, что было сделано тогда, чтобы мир снизошёл и на эруни, и на эруваини Сэсэмунэи! Вот что тогда случилось: мы не могли договориться, сильно ли я тогда нарушила мату. Хотя Сиренио говорил очень злые слова и обращался со мной дурно, и не благодарил меня за лечение, он не брал моей крови, а я взяла его кровь. Это было плохо и дурно, и я была глупая и разгневанная, я боялась и провела ночь без сна, и потому сделала так. Я сделала зло, и оно не было наказано. Некоторые не посмели меня наказать, некоторые считали, что зло не слишком велико, потому что слова Сиренио были тоже злые. Мы рассорились и некоторые из нас не захотели жить со мной в одном городе - они сказали, что не хотят жить в городе без маты. Тогда я плохо понимала мату и потому думала, что они неправы. Но теперь, когда я спасла грязных гагапотов от каронирцев и нурорцев, когда я судила их и отрубала им головы, я поняла многое о справедливости. Я поняла многое о мате. Я поняла, что можно делать ужасные вещи, например рубить головы - и это всё равно будет мата. Тогда я подумала, что не могу рубить головы эруням за то, что они грязные, и одновременно носить на себе грязное пятно от того зла, что я сделала Сиренио. Я пришла, собрала всех эруваини и сказала: вот, я поняла что я поступила дурно и сделала зло, накажите меня. Я, судия, должна быть незапятнанной: как я могу порицать других за зло, если сама его творила и осталась безнаказанной? Вот как мы решили восстановить мату: меня привяжут верёвками к этой...ммм... штуке, и Сиренио будет бить меня палками по спине, чтобы пролилась кровь. Он возьмёт столько моей крови, сколько ему покажется справедливым, и мата будет восстановлена, и наши и ваши души успокоятся, и предстоящий праздник тогда будет весёлым и чистым. Не препятствуйте Сиренио, и не бойтесь: это может выглядеть как что-то плохое, но на самом деле это доброе дело: совершается справедливость!
Затем Цесса повторила тот приговор себе, что она уже зачитывала в школе. Умолчала только об "агашинской" палке, чтобы не травмировать психику бедных эруней.
Она повернулась к людям.
- Ну как, всё я правильно сказала? Было что-то сумасшедшее или ээээ... ну, неадекватное в этих словах? Так вот, хм... да, да сейчас начнём, ничего я не оттягиваю. Прошу дать мне буквально две минуты, чтобы рассказать вам о просветлении. Вы же по-прежнему считаете меня какой-то наркоманкой, съехавшей на эзотерике, и если я в двух словах поясню... Да, две минуты. А чо нам, клёвым бодхисатвам! Просветление для чайников, pocket edition. Типа, это должен знать каждый. Тоже мне, бином ньютона, хахаха. Ну пять - это самый-самый максимум. Потом уже затыкайте мне рот деревяшкой и тащите на эту конструкцию, хахаха.