- Арсений - ... диссидент? Серьёзно? Безоружный? Копья у него в руке не было случайно? А я не умею слушать? Я по-вашему, что сейчас делаю? Или это не считается? Да только вы стали в позу обиженного ёжика - это низко, это подло. Арсений себя как-то иначе с нами вёл?
Цесса подошла к учёному вплотную, ей глаза гневно сверкают.
- Вот что, Виталий, вы просто больших за... затруднений в жизни не видели. Вы приняли решение на волне праведного гнева, и это может стоить жизни нам всем. Вы думаете, так легко играть в Моисея? Вам вчера Ото прямым текстом сказал - все хорошие места заняты, эруни за них воевали. Вам, может, и удастся основать поселение где-то на болоте или в горах, но что вы будете есть? Шьоку - не пшеница, чтобы через год после посева урожай давать. По уму, если вы решили стать колонистами, вам следовало бы поддерживать связь с метрополией, а вы воротите нос - то Цесса вам страшная, то Дёс вас, видите ли, оскорбляет. Арсений только у нас нормальный чувак, никого не оскорбляет, терпимый и воспитанный. Без страшной Цессы и невоспитанного Дёса праведного бугуртсмена Михаила бы уже истыкали копьями и потоптали страусами. А без металла и пороха нас тут раскатают, как детей. Только вот главные специалисты по металлу и пороху решили, что они лучше как-нибудь сами. Это, конечно, не низко и не подло, поборники морали вы наши.
Выдав эту тираду, девушка, подступавшая к Виталию с каждой фразой так, что он вынужден был даже пятиться, отступила на пару шагов и убрала с лица разметавшиеся волосы, раздувая ноздри и посвёркивая глазищами.