Дёс быстро освободился от тех немногих эруни, насевших на него, простой фразой "я и не думал уходить" и с удовольствием слушал легенду Виталия. Слушал внимательно, с интересом. Но когда рассказчик плавно перевёл свой рассказ совершенно другое русло, Петров буквально остолбенел, вытаращив глаза на Виталия.
… Ты умрешь, твоя эрува умрет, твой отец умрет и твой и твой и твои дети будут голодать, ибо некому будет убрать шьоку!.. И мы решили пойти другим путем… Мы зовем вас - идите с нами.
- Э, э, э! Ты чего это, Виталий, охренел, что ли? Ты на что их агитируешь? Чтобы эти дурачки ушли за тобой в какие-то дальние дали, оставив свои родные края на произвол судьбы?! Чтобы Сэсэмунеи остались вообще беззащитны перед агашини? Неееет. Так дело не пойдет! Вы если домой не хотите, так валите подальше, окей? Я тут вообще-то жизнью рисковать собрался, чтобы этот город сраный защитить, а ты мне ещё ситуацию усугублять надумал? Ещё раз говорю – надумал сваливать – вали! Я тебе слова не скажу, не осужу даже, пойму. Но паломничество устраивать в несуществующую безбедную далёкую страну, захватив с собой толпы легковерных эруни не нужно, потому что её, этой страны, блять, не существует!
На крик сорвался под конец Петров, хоть и не было злости в его словах – одно только возмущение и негодование. Дёс стоял и испепелял профессора взглядом, ожидая от него ответа.