Ради чего всё это.
Ради чего пытаться узнать, что было когда-то. Ради чего собирать пожелтевшие обрывки бумаги, сигаретные пачки и мятые алюминиевые банки, пытаясь восстановить образы ушедшего времени: кем был человек, пивший из этой банки? что это такое, «Спрайт»? какого это было вкуса? Можно принюхаться, но пахнет только горячим железом и песком, в котором банка лежала последние сто пятьдесят лет.
Фук отбросил банку в сторону.
Самое главное, что это никому не нужно. Мне не повезло родиться в поганое время, которое не отпускает от себя, не даёт заниматься временами другими, минувшими, которые мне больше по душе. Где люди пили неведомый «Спрайт», где были залитые огнями улицы (на фотографиях), а по ним ходили люди без топоров. Но моё время догоняет меня. Мне на плечи кидается век-волкодав, странно, откуда это. Вот и сейчас, догнал, согнал с насиженного места, погнал куда-то.
Фук переложил топор на другое плечо.
Не хочу быть частью истории, хочу быть наблюдателем. В башне из слоновой кости, в блаженном и спокойном уединении, стоп, друг, это ведь слабость. Не хочу быть слабым, хочу быть сильным. Перед кем, да хотя бы и перед собой. Свой век приходится проглатывать как горькую пилюлю, чтобы он тебя не проглотил. Да нет, не поэтому. Практические соображения тут на самом деле вторичны. Первична внутренняя потребность, желание делать что-то потому, что так делать просто надо. Ради воспитания лучшей части своей души, взращивания её. Бесконечная кропотливая и упорная работа над собой. Бесконечная кропотливая и упорная работа над собой. Бесконечная, кропотливая, упорная, работа, над собой.
Фук пошевелил губами, повторяя эти слова на ходу.