— Ладно, горе луковое, отставить оправдания. — Сменил гнев на милость Фриц. Смерив девушку подозрительным взглядом, мичман наклонился, подобрал безделушку. Оглядел ее, дыхнул, протер рукавом и протянул дамочке. — Больше не роняйте.
Ответ он выслушивать не стал, негоже заставлять Гендельбаха ждать...
...Фриц слушал капитана со все возрастающим удивлением. А он то грешным делом подумал что капитану захотелось бесплатной чирятинки... А тут вон оно как. Да уж, его невинная шутка про сокровища пирейской короны, которые так неторопливо искал в трюме Зулджин, становилась мрачно-пророческой. На языке вертелась дюжина и один вопрос, но судя по всему, объяснять что-то больше не собирался. Да уж. Нет, стоп-стоп. Отправиться на контрабандистском судне, без документов, да еще судно и считается потопленным... Кажется, дело пахнет трибуналом по статье "Дезертирство". Так, а-а-атставить. Капитан просто так такими словами и приказами бросаться не станет. Не такой человек. Машинально проведя пальцами по усам, Фриц сокрушенно вздохнул. Значит придется расстаться с формой и нацепить гражданские тряпки. Ох-хо-хо, давно это в последний раз было...
Вытянувшись по струнке и щелкнув каблуками, Фриц четко развернулся и направился обратно. Покосившись на назначенную им в проводники и еще не осчастливленную этой идеей девицу, он повернулся к все тому же лопоухому абордажнику:
— Значит та-а-ак... А-атставить размахивать руками! — прервал он попытку "альбатроса" приложить руку к каске. — Значит так. Оставляешь пост и дуешь в баталерку. Там берешь ранец и с ним в мою каюту. Все содержимое шкафа, оружейного ящика, рундука, вообще все засовываешь в ранец, привешиваешь к нему, заматываешь-запаковываешь, навьючиваешь на себя и сюда. Учти, я свои вещи знаю, чего-то не досчитаюсь — прилюдно перед строем рожать пропажу будешь, альбатр-р-р-ос.