Сапфир был не спокоен. Вот уже несколько недель как воздух стал другим. По-новому запели птицы средь тысячелетних лесов, колышущихся под изменившими свой цвет небесами. И пусть едва уловимы были перемены, Отец Ночи знал - грядет нечто важное, для молодого мира.
Он торопился. Сейчас, в преддверии перемен, несомых новыми ветрами, пора закончить начатое дело.
И задрожала земля, и зазвучал под черными облаками гул, от одного которого изойдет кровью смертный. И поднялись над пустою равниною гранитные скалы несокрушимые и вечные, что вершинами своими тонули в облаках. И треснули эти скалы словно хрупкое стекло, пропуская сквозь себя черные шпили, вышедшие из самого пекла подземного ада, от туда, где камень словно вода. И разошлись горы необъятными трещинами, уходящими, кажется, в самое чрево земли. И повторялось все снова и снова, пока не обратилась равнина, необъятная ни взору ни разуму, в преисподнюю сумасшедших.
И когда казалось - не может страдать больше земля. Ясно стало, что то было всего лишь началом, ибо взорвались многие скалы, словно тысяча маленьких солнц, пронзив непроглядную тьму алым светом. И изрыгнуло через них чрево земли часть самоё себя, заливая истерзанный край беснующимся лавовым морем.
Вдруг опустилась тишина.
Не слышно уже было грома вулканов, замолкших навеки. Улеглась и остыла земля.
Сапфир творил. Пока он создавал сквозь истончившиеся тучи, подобно искорке надежды средь пустоты и безразличия, пробился тонкий лучик солнца, один, второй еще, один еще.
Рассвет забрезжил над землею!
И осветил создания Дракона. Сады, что распростерлись на равнинах...
.... заполонили горы и теснины...
...взметнулись ввысь, к холодным небесам.
И прослезился бог - он понял, что лишь вместе, свет и тень рождают истинную красоту.
Когда же наступил закат,
быть может, в этих землях он последний, он научил своих детей святиться изнутри, дабы рождая свет, они рождали тень, прекраснее которой не будет под свободным небом.