Уснул Эотейн. И мчались вокруг всадника, под светом звёзд бесконечных, колыхающиеся зелёными волнами морскими, сочные травы весеннего, угретого теплого солнцем Рохана.
Вперёд. Вперёд! Только вперёд! Несётся с дрожью земля, уносясь всё дальше. Взмывают к небесам синим изумрудные валы, увенчанные ароматными, белоснежными коронами луговых цветов; колыхаются говорливыми водами морскими, поверяют на ушко всаднику тихим шёпотом, степные тайны очарованные, манят к закату, простираясь колдовской дорогой всё дальше и дальше, в подлунный мир. И несутся они уже с конём полным ходом в звенящее утро, ломит зубы искристая свежесть, полнится росистая лазурь стрёкотом сверчков, и легендарный жеребец Светозар, белой стрелой пронзает стылый мрак. Мелькают скалистые пейзажи, холмы, леса и реки, зловещие горы. Проносятся серой тенью, размытые очертания Мундбурга, Белого града Заморских королей, гордой и непреклонной цитадели, Истинного Государя. А их дорога лежит всё дальше. Только вперёд!
- Куда же мы едем ? - спрашивает Эотейн, у полурослика восседающего впереди
- В Минас Моргул конечно! – отвечает крошечная фигурка, голосом брата. И добавляет злобно, ядовито, усмешливо, липким говором наполняя голову всадника – Там ты и пропадёшь коневод! Истаешь туманом. Сгинешь навеки. Растворишься в зелёных сумерках. Исчезнешь. И не кому будет оплакать тебя, ибо нет у сына Эогвейна могилы. Призраки источат тело и пожрут ещё трепещущую душу, как бывалыче черви, пожирают всем скопом, тело исдохшего коня.
Резко обернувшись вдруг, превратился в уродливого орка, вперившего в юношу красными, беспощадными глазами. Раскрылся зубастый рот, протянулись длинные чёрные руки, намереваясь схватить за шею…
С тем и проснулся Эотейн, едва сдержав собственный крик и покрывшись ледяным потом.
Принял дежурство, усердно измеряя ногами уснувшую поляну. Поёжился , прогоняя туманные обрывки дурного сна, покачал головой, пытаясь высвободиться из под гнёта чёрной фонтазии: ведь нет-нет, да начинало мниться вдруг человеку, будто и это всё сон порождённый больным разумом, колдовская иллюзия навеянная проклятой страной. А сам он мчится куда-то в обитель вечного мрака, восседает гордо на скелете коня ветхим старцем, и изъеденным ржой копьём, угрожает орде врагов...
И тогда юноша вздрагивал, и обращал свой взор к тихому небу, силясь в россыпи мерцающих созвездий, разглядеть летучий корабль вечного странника этого мира, Небесного Эарендила, защитника всех, кто пребывает во тьме, а также, неутомимого мореплавателя.