С интересом вглядывался Эотейн в лица своих спутников, вызванных в палатку столь неожиданно. Речи же офицера из Дол Амрота, произвели на роханца одновременно волнующее и гнетущее впечатление, на несколько мгновений, казалось бы, выбив почву из под ног молодого всадника.
Услышав тихие слова, предназначенные очевидно лично Эотейну, утвердительно кивнул головой, когда Роэдал Тамар припомнил об Истари, помянув «одного из них». Ибо не было в Рохане мужчины, женщины или ребёнка, который не ведал бы о Великом Белом чародее Гэндальфе, а самое главное, о его прекрасном скакуне Светозаре, повелителе всех свободных скакунов.
Сам король Теоден, вручил этого поистине прекрасного коня, в дар могучему магу. И каждый уроженец Рохана знал, сколь бесценен был этот подарок, - пожелай Гэндальф себе в награду, взамен жеребца, скажем всю сокровищницу Медусельда, и даже тогда, замена была бы неравной!
Уже после войны, руками искусных и умелых мастериц, было вышито великолепное полотно, увековечивающее Короля Теодена и Гэндальфа Белого, задумчиво следующих вместе, и отправляющихся своими трудными, страшными дорогами, в неведомое им тогда далёко.
Даже на этой картине, по слухам, Светозар был изображён столь правдиво и детально, что у каждого бывалого наездника, невольно замирало сердце, глядя на этого поистине Великого Жеребца. Чудесное полотно, нынче, пребывало в Золотых Чертогах, и на нём же, как говорили, был изображён щитоносец Рохана, полурослик Мериадок, следующий за своим Повелителем в Великую тьму…
«В великую же тьму, ведёт и путь в Минас Моргул, запретный для всех живых.»
Невольно содрогнувшись, услышав страшное название, Эотейн со страхом припомнил бледные лица ветеранов, прошедших тропой Смерти и вернувшихся после этого обратно.
Говорили об отравленном потоке, и бессонном зле, живущем в колдовской долине, и стерегущим каждую дорогу там, наводняя всё вокруг холодным страхом. Лица бывалых бойцов и сейчас ещё хмурились в страшном выражении бескрайнего ужаса, при воспоминании о долине Моргула. Скупо рассказывали они, как бесились кони, опрокидывая собственных наездников, и нередко затаптывая их копытами, в припадке безумия. Поминали о том, как сжималось сердца людей, при виде зелёного свечения мёртвых лугов и зловещей Тени, укрывшейся возле скал, в дремотном обманчивом шёпоте, оскверненного потока Моргулдуин. Но о самом худшем, о мрачном зле, забирающемся прямиком в душу, никто конечно не упоминал…
Истории о Минас Моргуле, не очень-то любили слушать, ведь по слухам, и сейчас ещё стояла эта колдовская крепость, пялясь мертвенной улыбкой ряззявленных ворот.
«Ушли кольценосцы – говорили старики – Но зло Минас Моргула, так и осталось пребывать в тех местах»
И опрокидывая после этого кружечку медовухи, в натянутом веселье сообщали, что лучше уж прогуляться прямиков в Мордор, босиком да без коня, нежели в долину Моргула.
«И туда, он предлагает нам пойти?» - со страхом пробормотал про себя Эотейн, невольно усомнившись в собственном мужестве. Впрочем, ему уже удалось взять себя в руки, и почти перестав дрожать, человек заставил себя поглядеть в глаза Роэдала.
Ведь негоже позорить собственную кровь рохиррима, и имя славного отца, а потому, прогнав от себя страх и распрямившись, учтиво представился, задавая вопрос:
- Я Эотейн сын Эогвейна, и если нужно, пойду Туда. Но зачем так нужен, этот всевидящий камень, чтобы идти за ним прямиков в лунную крепость, которая как известно, проклята всеми живыми?