Размер. Да. Конечно. Какой размер. Вспомнить бы. Всплывает в памяти. Другое совсем. Кабинки теснота. Ладоней узких от плеч по спине вниз движение. Руки. Майку вверх тянут. Уверенно. Вниз. Танцуют. К животу. Где тепла лучи длинные в стороны растекаются. Как от солнца проглоченного. Ремня пряжки звон короткий. Молнии всхлип. Из-за плеча шёпот. «Открой глаза. Смотри». Смотрит. Во весь рост в зеркале отражается. Она. И ладони две. Она. Цвета кофе чёрного. И руки. Кофе с молоком. Скользят. Ниже.
На выходе – лица вокруг. Взгляды. Осуждающие. Удивлённые. Улыбается кто-то. Понимающе. Подмигивает даже. Бывает и так. «Вот это заверните. И это. Это вот ещё… Тебе же понравилось?» Ей понравилось. А, шмотки? Тоже ничего, да. Одежду ей Марта выбирала. Не сама. Какой размер? Откуда ей знать?
- Да йопт… - тряхнула косичками, воспоминания прогнала от себя непрошенные. Взяла фонарь, майки край наружу вывернула – на ярлычок посмотреть: - Тридцать шесть, вроде как. Я в ваших путаюсь ещё, ага. Ну это, чо-нибудь такое, - на себя показала, усмехнулась криво, - Только не такое засранное.
Чу. Арестант их недавний. Голос подал. Херь понёс нездоровую. Насторожилась охотница. Подобралась. И таких видали. Всяких. Не первый на её памяти сгнил. Много не надо таким. Один раз копам прижать. И спёкся чушок. Хотя. Стоп. Может, перетрухал просто. И раньше ни выдержкой, ни умом не блистал. А тут совсем повредился. Бывает.
Вздохнула Никки немного печально. Жалость даже какую-то почувствовала. Сострадание. Глянула на бедолагу по-доброму:
- Слышь, ты это. Давай-ка рассказывай, что ты там копам про нас наложил, что они нам обыск устроили и всё вынесли, а потом тебя отпустили так запросто? А? Не подстава ли ваще – твоя к полицаям поездочка? Чем докажешь, что не засланный казачок? Смотри мне, чудо. Чтоб правдоподобно было.