— Хорошо, — склонилась в поклоне домработница и споро подготовила поднос с яичницей, жареным беконом, кружком чёрного кровяного пудинга, половинкой помидора и ломтиком жареного хлеба.
Нельзя сказать, чтобы Чжао Инь была привычна к такого рода еде: традиции завтрака у китайцев и англичан сильно отличались, и девушка была привычна к рисовой каше, соевому молоку и сваренным во фритюре полоскам теста ютяо.
— Возможно, вместо кофе сяоцзе предпочтёт соевое молоко? — поинтересовалась домработница, снимая с плиты кофейник. — Господин Ле Ни не пьёт соевого молока, но я держу тут немного для себя.
— Позор! Позор! — донеслось вдруг дружное скандирование нескольких молодых китайских глоток с улицы. Домработница и Чжао Инь одновременно выглянули в окно и увидели пятерых молодых людей с плакатами в руках, стоящих перед единственным подъездом дома Рейнольдса. "BLOODY MURDERER GO HOME" — гласил один плакат, который держал долговязый парень в чаншане. На другом, который держала воодушевлённого вида девушка с косичками, было написано по-китайски: «Здесь живёт убийца патриотов Китая». На третьем, который держал юноша в круглых стальных очках, было написано «Цао Хуэй* 1910.03.19 — 1935.10.25 ПРЕДАТЕЛЬСКИ УБИТ ИНОСТРАННЫМ ПОЛИЦЕЙСКИМ». На четвёртом, который держала некрасивая девушка в очках, было написано «Студенческая организация "Народное единство" против иностранных угнетателей китайского народа». Ещё один молодой человек, в традиционной рубашке на завязках и пуловере сверху, стоял, сложив руки, без плаката. Видимо, он у них был главным.
Перед молодыми людьми стоял хорошо одетый пожилой господин-европеец, только что вышедший из подъезда. Вид у этого господина был весьма озадаченный. Оглядевшись по сторонам, господин прошёл к молодому человеку без плаката и что-то у него спросил (отсюда не было слышно). Молодой человек экспрессивно закричал в ответ по-китайски: «чтоб ты сдох, заморский дьявол!», а потом, набрав в рот слюны, плюнул на плащ пожилому господину. Друзья молодого человека поддержали его нестройными криками. Заморский дьявол посмотрел на плевок, стекающий по рукаву плаща, и только ошарашенно развёл руками.
— О Небо… — протянула домработница, приложив ладонь ко рту.
— Позор! Позор! — снова хором грянуло «Народное единство», разбудив своими криками уже и Рейнольдса.