— Спасибо.
Ужин прошёл молча. Мысли Инь всё время возращались то к проблемам завтрашнего дня, то к ужасам вчерашнего, то к смешанным, противоречивым вопросам о Ли Сю. Поэтому, когда Рейнольдс задал вопрос, она посмотрела на него с недоумением. О чём это он? Предлагает сбежать из страны?
А... беседа. Необременительный разговор. Япония — вчерашнее нападение Ли Сю на японцев. Вы учите язык? Да, я прочитала о той бойне как раз в японской газете. Эмиграция — без образования, которое теперь, без Ли Сю, не окончить, там не выживешь. Бегство — туда, где не найдут враги Ли Сю.
Ли Сю, скалясь в дикой усмешке, красив и страшен, как львиная маска, смотрел на них со всех сторон, смеялся над каждым их словом, вклинивался в любой разговор, казалось, за что не схватись, на твоё запястье лягут его холёные пальцы. Инь вдруг с ужасом спросила себя, а сколько в ней осталось от неё самой? Или она — только пустая оболочка, как кувшин, из которого выплеснули вино?
А как этот разговор выглядет со стороны инспектора? Злорадствует ли он, из раза раз загоняя Чжао в ловушку? Или чувствует неловкость?
Паршиво, наверное, выглядит.
— Об эмиграции? До сих пор не думала, — Инь улыбнулась, показывая, что, сколько бы ни было правды в её словах, это не более чем шутка, — Впрочем, с той политикой, что они проводят в последние годы, никуда не нужно ехать, чтобы через пару лет оказаться в Японии.
Или через пару месяцев. Девушка не знала, что происходило в Шанхае последние сутки, но вряд ли воцарились мир и благоденствие.
— Я также знаю английский и французский, — Инь сделала очередную попытку избежать ловушки, — Только, говорят, там холодно.