20.09.1935 17:27
Великобритания, Лондон,
Пассажирский порт Тилбёри— Майкл! Не уезжай, пожалуйста! — плакала Элли, уткнувшись лицом в кашемировое пальто Майкла.
— Я должен, Элли, я должен, — повторял Майкл и гладил Элли по волосам. — Это всего лишь на год. Через год я вернусь и привезу китайского шёлка и чая, и…
— Мне не надо никакого шёлка, Майкл! — плакала Элли. — Пожалуйста!
— И денег, Элли! — Майкл зашептал, обхватив лицо Элли ладонями. — Денег! И мы со всеми расплатимся, Элли! Только год! Я прошу тебя!
— Майкл… — прошептала Элли, — ну неужели нет…
— Нет, Элли, — твёрдо сказал Майкл, проводя большим пальцем по щеке девушки. — Другого способа нет. Я еду в Шанхай.
— Тогда… — давясь слезами, Элли полезла в сумочку и вытащила из неё свёрток, — возьми хотя бы…
— Что это? — Майкл взял свёрток и развернул шуршащую подарочную бумагу. Такую бумагу продавали за два пенса в магазине «Сюрпризы и сувениры Вилли» на Баркин-роад, рядом с которым жила Элли. Под бумагой был шерстяной клетчатый шарф.
— Я сама связала, — сказала Элли. — Возьми. Там будет холодно.
— О Господи, Элли, — с нежностью сказал Майкл, откинув голову назад и подняв глаза к затянутому низкими облаками небу, — что у тебя было по географии? Шанхай расположен в субтропиках.
Над пирсом гулко пронёсся гудок лайнера.
3.10.1935 19:16
Египет, Порт-Саид,
Каюта второго класса лайнера «Конте Верде»Майкл поставил чемодан на пол, закрыл за собой дверь и огляделся. Окно, выходящее на палубу (на заднем плане — лепящиеся друг на друга дома и шпиль минарета), стол под окном, две кровати по сторонам, шкафы для одежды, сбоку — дверь в туалет и душ. Куда лучше, чем на старой посудине «Орсова», в каюте третьего класса которой он добрался до Порт-Саида. «Орсова» дальше направлялась в Австралию, и вместе с Майклом ехали эмигранты с детьми. Детей было трое, и всю дорогу они орали так, что Майкл даже подумывал, не сойти ли в Гибралтаре и вместо шанхайского полицейского заделаться контрабандистом, возящим из Марокко гашиш.
Майкл сел на кровать и, дёрнув за шнур, включил маленький вентилятор над изголовьем. Вот этого на «Орсове» точно не хватало. А итальянцы всё-таки о комфорте думают, молодцы. В этот момент дверь открылась. На пороге стоял человек лет пятидесяти, лысый и в очках, несмотря на африканскую жару одетый в наглухо застёгнутый шерстяной костюм-тройку. По лысине, щекам и шее господина струился пот, затекая за воротник.
— Добрый день! — господин подал Майклу руку. — Вы говорите по-английски?
— Я англичанин, — откликнулся Майкл, вставая и пожимая руку господину. — Добрый день.
— О, как мне повезло! — обрадованно воскликнул господин. — В прошлый раз я плыл с индусом, а они невыносимые неряхи!
— Я аккуратен, — сказал Майкл.
— И не думал сомневаться! — с готовностью согласился господин. — Позвольте представиться, Уильям Лавлок, ваш соотечественник, профессор лингвистики.
— Майкл Хиггс, — ответил Майкл, — сержант полиции Большого Лондона.
— А! Полицейский! — Лавлок поднял палец. — Значит, я знаю, куда вы направляетесь!
— Куда же? — с интересом взглянул на него Майкл.
— Вы направляетесь… для работы… — Лавлок выдержал паузу, — в Гонконг! Угадал?
— Нет, не угадали, — улыбаясь, покачал головой Майкл. — Я направляюсь в Шанхай. Но действительно для работы.
— Вас завербовала муниципальная полиция?
— А вот здесь вы угадали.
— Ну ещё бы, — довольно согласился Лавлок. — Значит, будете ловить торговцев опиумом?
— Ну, — усмехнулся Майкл, — всех, возможно, не поймаю.
— Не сомневаюсь, что с вами Шанхай станет безопасней, — заявил Лавлок, усаживаясь на свободную койку.
— А вы… — начал было Майкл.
— Да-да, я сам из Шанхая, — закивал Лавлок. — Шанхайлэндер, как у нас говорят. Я преподаю китайцам в университете английскую литературу. Ездил в Египет на свадьбу брата. Он офицер в колониальных войсках.
— Ах, вот оно что, — сказал Майкл.
24.10.1935 14:44
Шанхай,
река Хуанпу, напротив БундаПаровой катер пыхтел, двигаясь по серым волнам Хуанпу. Было прохладно, но в салон с деревянными скамейками никто из пассажиров «Конте Верде» не спускался: все вывалили на палубу, по правому борту глазея на толпы китайцев, запрудившие набережную с транспарантами и флагами, а по левому — на японский крейсер и две канонерки, стоявшие посередине реки. Пассажиры щёлкали фотоаппаратами, показывали пальцами и вовсю паниковали.
— Они везут нас в ловушку! — надрывался незнакомый Майклу господин. — Посмотрите, здание полностью окружено!
— Это здание таможни? — проследив за направлением руки господина, Майкл наклонился к Лавлоку, стоявшему рядом.
— Да, вон то, двухэтажное, с дебаркадером, — кивнул Лавлок, показывая на низенькое здание в самой гуще толпы. — Мы как раз туда плывём.
Здание иммиграционного контроля Шанхайской таможни — у правого края снимка, у края набережной. Сейчас вся набережная на фото запружена людьми. Здание с часами (Шанхайская таможня) сейчас достроено :)
— И действительно, как нам из него выбираться? — спросил Майкл.
— Я не знаю, — пожал плечами Лавлок.
— А по какому поводу они вообще протестуют? — спросил Майкл.
— Это же китайцы, — ответил Лавлок так, как будто это всё объясняло.
— Смотрите! Самолёты! — вдруг крикнул кто-то из пассажиров. Все обернулись. Из-за монументальных зданий на набережной, на которой бесновалась толпа, вынырнули три биплана и на высоте двадцати-тридцати метров пронеслись над рекой в стороне от катера, перелетев прямо над японским крейсером, и скрылись над другим берегом, на котором были не европейского вида здания, а какие-то склады и деревянные лачуги. Зенитные пушки японского крейсера пришли в движение, запоздало разворачиваясь вслед удаляющимся бипланам. Пассажиры загудели ещё сильней.
— Ого, японцы и авиацию подтянули! — воскликнул Лавлок, пригибаясь и удерживая шляпу на голове.
— Это наши, — сказал Майкл, оглядываясь по сторонам. — Я заметил знаки на крыльях.
— Ха, ну тогда другое дело, — нервно хохотнул Лавлок. — Я-то думал, японцы только с китайцами воевать собираются, а мы, оказывается, тоже в игре.
— Мда, — сказал Майкл. — И часто тут у вас такое?
— Война? Раз в три года в среднем, — ответил Лавлок. — Вам повезло, как раз успели к началу. А вы думали, вам тут, как в Лондоне, кошек с деревьев снимать придётся?
Майкл хотел было осадить Лавлока, заметив, что за три года в Ист-Энде ему далеко не только кошек с деревьев снимать приходилось, но подумал, что такого он в Лондоне и правда не видел. Например, как сейчас он заметил, что китайцы на набережной долго раскачивали и наконец повалили на бок трамвай. А в другом конце набережной что-то жгли — судя по высоко поднимающемуся столбу дыма — автомобиль. А те, что были у перил набережной, что-то орали в адрес японского крейсера, потрясая кулаками и размахивая флагами Китая. На палубе крейсера Майкл заметил нескольких японских моряков. Эти фотографировали происходящее на набережной.
— Добро пожаловать в Шанхай! — хлопнул Майкла по плечу Лавлок.
24.10.1935 15:56
Шанхай, Международный сеттльмент,
Бунд, здание иммиграционного контроляСошедшие с «Конте Верде» пассажиры уже час мариновались в зале ожидания здания иммиграционного контроля, окружённого цепью полицейских, вместе с таможенниками, сдерживающими натиск толпы. Вместе со вторым и третьим классом на деревянных скамьях сидели и богато одетые господа из первого класса, которые по праву социального положения получили штамп в паспорт первыми, но выйти из здания всё равно не могли. Особо бурно возмущавшейся таким непотребством даме из первого класса офицер таможенной службы заявил, что, так и быть, если мисс настаивает, он может пропустить её за оцепление, но за дальнейшую её безопасность не отвечает. Дама предпочла вернуться в зал.
— Майкл Дэниэл Хиггс, — назвался Майкл, сидя перед столом, за которым таможенник-китаец изучал его документы.
— Оружия с собой нет? — по-английски поинтересовался таможенник.
— Нет, — ответил Майкл.
— Наркотики, медикаменты?
— Аспирин, — сказал Майкл.
— Он вам пригодится. Соль?
— Что, простите? — не понял Майкл.
— Соль, — повторил таможенник. — В Китайской Республике установлена монополия на соль. Вы не имеете права ввозить соль.
— Нет, — сказал Майкл, — соль я не ввожу.
— Добро пожаловать в Китай, — таможенник со стуком припечатал страницу в паспорте Майкла, и в этот же момент снаружи раздался винтовочный залп, и разрозненные до того крики китайской толпы сменились многоголосым воплем. Пассажиры «Конте Верде» повскакивали с лавок. Майкл помимо своей воли тоже подскочил и зачем-то оглянулся по сторонам.
— Леди и джентльмены! Леди и джентльмены! — поднялся из-за стола таможенник. — Похоже, демонстрацию разгоняют! Не нужно паники, не нужно паники! Скоро полиция наведёт порядок, и вы все сможете выйти в город!
Майкл взял паспорт со стола таможенника и пошёл обратно к скамейке, на которой сидел Лавлок.
— Вы, должно быть, думаете «Боже мой, куда я попал?» — обратился к нему Лавлок.
— Нет, — растерянно помотал головой Майкл. — Я думаю о том, что в телеграмме было сказано, что меня будет встречать представитель SMP.
— А, всё ясно, — кивнул Лавлок. — Вы думаете, что оказались совсем один в большом чужом городе, в котором ещё к тому же чёрт-те что творится. И ещё вы сейчас думаете, что вы без китайского и не знаете, куда идти, а поэтому вам, скорее всего, придётся ночевать на этой скамейке, если, конечно, профессор Лавлок вам не поможет. Так?
— Я не собирался ни о чём вас просить! — вспыхнул Майкл.
— А, ну хорошо, — сказал Лавлок, сложил руки на груди и замолчал. Майкл сидел рядом и тоже молчал. Из-за стен то и дело доносились винтовочные выстрелы и рёв толпы.
— Номер в гостинице вы и без китайского сможете снять, — вдруг заговорил Лавлок. — Во всех хоть сколько-нибудь приличных гостиницах портье говорят по-английски. Но вообще-то я могу вам помочь. Если вам, конечно, нужна помощь.
— Вообще-то нужна, — смущённо начал Майкл. — Если вам нетрудно. Просто хотя бы покажите, как…
— Ну вот и отлично, — прихлопнул в ладоши Лавлок. — Остановитесь пока у меня.
25.10.1935 9:13
Шанхай, Международный сеттльмент,
Бабблинг-велл-роад, Дэнис-апартментс, квартира Уильяма ЛавлокаСовременный многоквартирный дом, думал Майкл, сидя в гостиной с утренней чашкой чёрного чая, консьерж у входа, ковры на лестнице, высокие потолки, просторные комнаты, лифты и мусоропроводы — а он волновался по поводу того, как в Китае будет с горячей водой. И главное — всё спокойно, неестественно тихо и спокойно после вчерашнего бедлама: если выглянуть из окна, то увидишь трамваи, двухэтажные автобусы, автомобили — можно подумать, что и не уезжал из Лондона. Если только не смотреть на рикш, которых тут куда больше, чем автомобилей, иероглифы на вывесках, разносчиков уличной еды на тележках, не слышать громкой китайской речи (и не разберёшь, ругаются или мирно разговаривают) — нет, представить, что ты в Лондоне, всё-таки не получается, как ни вглядывайся в двухэтажные автобусы.
В гостиной появился Лавлок в пушистом халате с чашкой чая в руке.
— Кстати, Майкл, знаете ли вы, что китайцы называют чёрный чай красным? Только, прошу, не ищите в этом политического подтекста. Хотя, — Лавлок застыл на середине комнаты, — если подумать, китайцы и вправду ментально более склонны к коммунизму, нежели к анархии.
— По-моему, то, что мы видели вчера, было как раз ближе к анархии, — заметил Майкл.
— Но к чаю это не имеет никакого отношения, — заявил Лавлок.
— Я уже и в этом не уверен, — невпопад сказал Майкл, прихлёбывая чай.
— Это у вас шок, — махнул рукой Лавлок. — Вал впечатлений, мозг не справляется, не переваривает. Все мы через это прошли.
— Кто «мы»?
— Иллюминаты розенкрейцеры, — сказал Лавлок. Майкл внимательно посмотрел на хозяина квартиры. — Вы что, не знали, что я иллюминат? — Майкл продолжал молча смотреть на Лавлока, только из чувства благодарности за гостеприимство удержавшись от того, чтобы съязвить, что профессор Лавлок и в самом деле кажется ему очень
иллюминированным человеком. — Шанхайлэндеры, шанхайлэндеры, дружище. Один год, один месяц, один день, один час, одна минута и одна секунда здесь — и мы примем вас в наш орден.
— Боюсь, я в ваши ряды не попаду, — сказал Майкл. — Я приехал сюда всего на год.
— Ха! — хохотнул Лавлок. — Я в первый раз вовсе на три месяца. И живу тут уже десять лет.
Майкл покачал головой.
— Я уже рассказывал вам. Меня ждут на родине.
— Ну, если ждут, — пожал плечами Лавлок.
25.10.1935 13:29
Шанхай, Международный сеттльмент,
Фучжоу-роад, Центральное управление Шанхайской муниципальной полиции— Вчера прибыл? — удивлённо переспросил Майкла суперинтендант Фэрбенкс, оторвавшись от бумаг Майкла, и взглянув на новоприбывшего сотрудника Иностранного отдела поверх очков.
— Так точно, сэр, — подтвердил Майкл.
— Тебе повезло, — сочувственно кивнул Фэрбенкс, возвращаясь к чтению документов.
— Я уже это понял, сэр, — сказал Майкл.
— Хм, — Фэрбенкс наконец отложил бумаги в сторону и снял очки. — И что мне с тобой делать?
Майкл молчал, полагая вопрос риторическим.
— У нас тут и так видишь, что в городе творится: позавчера убили японского генерала, вчера чуть не началась война, а сегодня сошёл с рельс поезд и убили Гу Чжусюаня, и это ещё только полдня прошло. Гу — это такой бандит. Был. Вечная память жирному ублюдку. Так. Хм, — Фэрбенкс сгрёб бумаги Майкла в стопку. — Для сержантских должностей у нас хватает китайцев, так что будешь у нас три месяца пока стажёром в звании младшего инспектора. Там поглядим. У тебя контракт на год?
— Так точно, сэр, — подтвердил Майкл.
— Ну и славно. Свободен, младший инспектор Хиггс, иди, занимай свободный стол в зале, знакомься со всеми и так далее. Свободен.
— Сэр? — Майкл поднялся, но остановился у двери.
— Что ещё? — недовольно поднял голову Фэрбенкс.
— Мне всё ещё негде жить, сэр.
— Блядь, — с чувством сказал Фэрбенкс. — Ну конечно, тебя же не встретили. — Фэрбенкс снял трубку внутреннего телефона. — Пэт? Диксона сюда позови, будь добра.
Пэт была секретаршей Фэрбенкса. Она была некрасива и носила толстые очки, зато печатала на машинке как сумасшедшая, только треск шёл.
25.10.1935 18:47
Шанхай, Международный сеттльмент,
Фучжоу-роад, лапшичная «Цзинь лун»— Блядь, — устало сказал Майкл, потирая лоб.
— Мне очень жаль, дружище, — сказал младший инспектор Энди Диксон, сидящий напротив Майкла с миской лапши и бутылкой китайского пива. Диксон был примерного одного с Майклом возраста, и парнем был живым и деятельным. Теперь, после того как Диксона приставили ходить за ним, Майкл побаивался, что его назначат к Диксону в напарники.
— Да я понимаю, — хмуро сказал Майкл.
С квартирой всё получилось как нельзя хуже. Началось всё с того, что Фэрбенкс вызвал Энди и сказал ему провести новому сотруднику знакомство с местностью, а затем отвести на квартиру, которую полиция для него сняла. Квартира оказалась совсем не такой роскошной, как у профессора Лавлока: она была на втором этаже дома с узкими тёмными лестницами, и с горячей водой там, подозревал Майкл, проблемы всё-таки были. Но самое плохое во всей этой истории было то, что квартира уже была сдана какому-то толстому китайцу. Энди Диксон, с грехом пополам изъяснявшийся по-китайски, добился того, что съёмщик вызвал лендлорда (тоже китайца), после чего на протяжении двух часов Диксон пытался сначала убедить съёмщика в том, что он сдал квартиру не тому человеку, потом, пользуясь положением, запугать его неисчислимыми карами со стороны полиции. Но съёмщик был крепким орешком и, вместо того, чтобы пугаться, притащил какие-то документы по-китайски. Вместе с жирным китайцем они набросились на Диксона, галдя как сороки и тыкая пальцами в разные места документа. В документах Майкл ничего не понимал, но уже подозревал, что в эту квартиру вселиться ему не светит. Так и получилось.
Потерпев поражение в противостоянии с жирным китайцем и юридически подкованным лендлордом, полицейские зашли заморить червячка в первую попавшуюся лапшичную. В этом полуподвальном помещении были грязные столы без скатертей, лапша в щербатых мисках и тёплое пиво. Майкла это не смущало: в Ист-Энде он ещё и не в таких местах обедал. Зато здесь было просто неприлично дёшево, что для Майкла было важно: подъёмные следовало экономить, ведь, судя по всему, жильё ему придётся снимать самому (не злоупотреблять же гостеприимством профессора).
— Слушай, — сказал Майкл. — А я могу в отделении ночь провести? Не хочу на гостиницу тратиться. А завтра с утра… хм, придумаю что-нибудь.
— Да не вопрос, — хмыкнул Энди. — У нас многие на работе ночуют. Стахановские методы, как у красных. Только это, там Хамфри иногда Луизу трахает, так что ты не удивляйся, если услышишь.
— Луизу — это которая эксперт по дактилоскопии? — припомнил Майкл. — А чего они в отделении прямо? У них тоже дома нет?
— Ну, видишь ли, у Луизы дома там ещё один молодой человек. А она бы Хамфри привела. Нет, она не хочет ранить его чувства.
— Чьи? — переспросил Майкл, хотя по сути ему было всё равно.
— Молодого человека, — сказал Энди. — У Хамфри чувств нет. У него одни инстинкты. Это женщинам, кстати, и нравится.
Майкл вздохнул и попробовал подцепить палочками лапшу. Лапша соскользнула с палочек.
— Ты вот так, вот так! — заметил это Энди, — оп, оп, оп, наматываешь, наматываешь, и хабац! А потом — ффффффффффф, — с шумом втянул он лапшу. — Учись, стажёр! — сказал он уже с набитой лапшой ртом.