— Знаете, что, сяоцзе, — медленно произнёс майор Чжао и заговорил, сначала всё так же медленно, а затем разгоняясь всё быстрее и быстрее, подобно лопастям сельскохозяйственного комбайна. — Ни к какому Ли Дуну, равно как и к его окаянному отпрыску, никакого отношения я никогда не имел и не имею! Я всегда осуждал любые… не только осуждал, но и всеми силами боролся с любыми проявлениями терроризма! Запомните, сяоцзе, запишите и напечатайте в вашей газете: Ли Дун — это враг Китайской Республики, не в меньшей, а то и в большей степени, чем его окаянный отпрыск! Оба его окаянных отпрыска! Его семья навела на себя позор, сяоцзе… — Чжао с горечью поцокал языком. Лопасти комбайна понемногу останавливались, замедляя своё вращение. — Позор, который многие поколения не будут в силах смыть! Великий позор навлекла на себя семья Ли. Так-то, сяоцзе, — последний раз лязгнул лопастями майор Чжао и замолчал.