— Ляо Таокуан? — Таунсенд рассеяно пожал плечами, — нет, ничего… хотя у меня есть знакомый по фамилии Ляо, я могу его спросить, может быть, родственник? Хотя нет, я бы знал… Если вам надо, мы можем поискать это имя по нашей картотеке. Ляо Таокуан, Ляо Таокуан… — Таунсенд повторил имя убитого китайца несколько раз, запоминая.
— Но к нашим баранам. Вы говорите, что с коммунистами могли быть замешаны корейцы. На первый взгляд выглядит логично: патриоты, террористы, всё так. Но, видите ли, какая тут заковырка: я говорил с японским детективом, который занимается этими корейцами, и он меня заверил, что эти корейцы, пусть и патриоты, но совсем не левые, а наоборот, правые! — Таунсенд чуть заметно кивнул на пирующих немцев, — националисты. Нет, не то чтобы японцам можно было во всём верить, но я не вижу им резона врать здесь. Так что в этом отношении я японцам склонен доверять, а о случаях связи корейских националистов с китайскими коммунистами я ещё не слыхал. Скорее, такие корейцы в своей антияпонской борьбе должны сотрудничать с Гоминьданом — вот кто для них настоящий союзник!
— И тем не менее, у меня есть основания полагать, что коммунисты замешаны в этом деле. И связаны они именно с бандой Ли Сю — тем или иным образом. Вы говорите, что у коммунистов нет денег, чтобы купить Ли Сю. Не буду утверждать, что они его именно купили, но факт в том, что на протяжении всего этого месяца коммунисты вели переговоры с представителями банды Гу Чжусюаня. Да-да, именно того, кто был убит сегодня ночью. Это информация от китайской стороны, которая арестовала агента коммунистов в одном из шанхайских университетов. Они говорили, что этим и последующими арестами им удалось сорвать эти переговоры, но не исключено, что им удалось наладить отношения заново.