Просмотр сообщения в игре «Шанхай 1935»

24.10.1935 11:13
Шанхай, китайская часть города,
Дачи-лу, квартира капитана Хун Яндуна

Сегодня капитану Фэю опять приснилась эта чёртова сычуаньская деревушка, но, по счастью, сон кончился как раз перед тем, как должна была начаться самая мерзкая его часть: та, с миномётами.

Да, с миномётами. Они с лейтенантом Хуном тогда заняли позиции вокруг окопавшихся в доме старосты коммунистов и вызвали подкрепление, а сами приготовились к обороне. Не зря приготовились: ночью красные попытались прорваться, отчаянно лезли с дрекольем в руках под пули, опять прикрывались местными – всё бесполезно, были отбиты, забились назад в дом, устлав переулки трупами. Вторая часть отряда красных нападать не стала – скрылась в горах, их потом ещё долго гнали на север. И после этого ещё два дня сидели коммунисты в своей крепости, а гоминьдановцы – вокруг неё, а между ними на жарком сычуаньском солнышке лежали трупы убитых красных, и ни сами бойцы Фэй Чжана не убирали их, ни коммунистам не давали: так вам, гадам.

А через два дня подошло подкрепление с миномётами, и дом старосты расстреляли вместе со всеми коммунистами и их заложниками. Можно было бы прекратить стрелять после того, как особо удачный выстрел попал, видимо, в кухню, и в здании занялся пожар – но стреляли, тупо и озлобленно колотили, не щадя снарядов, и расстреливали выбегающих из дверей, перелезающих через стены, бросающихся в последнюю отчаянную атаку коммунистов. А потом, когда от дома старосты остались одни головёшки да груды кирпича, собрались и пошли дальше на север, дальше гнали Мао.

Хорошо, что Фэй Чжан сейчас был в Шанхае. Приснись ему этот сон ночь назад, не было бы никого, чтобы его разбудить, и досмотрел бы он его до миномётов и головёшек. Но в соседней комнате засмеялась чему-то Фэй Мэй, заспорила громко и радостно с Си Ши, «Нет, отдай!» - закричала требовательно, «Ну нет!» - со смехом воскликнула Си Ши, и Фэй Чжан проснулся. И понял, что не в Сычуани он никакой, а в Шанхае, в квартире бывшего сержанта и бывшего же лейтенанта, а теперь вот равного ему по чину – капитана Хуна, товарища его боевого.

Одиннадцать часов утра было на часах: поздно, но после вчерашних возлияний с этим русским можно было ещё и дольше проспать. Да и куда торопиться теперь. И что делать теперь. Фэй Чжан встал с дивана в гостиной, на котором спал, прошёл к окну, выглянул.

Капитан Хун жил в шикумэне – кирпичном доме типичной шанхайской постройки, с подъездами на одну-три квартиры, с переулками между домами, выходящими на главную улицу через фигурную арочку с воротами, и маленькими душными двориками, куда переулки сходились.

Шикумэней в Шанхае было много: не меньше половины жителей города (не самых богатых, но и не самых нищих) жили в этих тесных, но по-своему уютных домиках:

Вот и Хун Яндун купил себе квартиру в одном из шикумэней в китайской части города, но совсем близко от границы Концессии и Старого города, и в этой квартире уже с год как жила его жена Си Ши вместе с их первенцем, Хун Цзяном (ещё года парню не исполнилось) и с дочкой Фэй Чжана, пока сам Фэй Чжан с Хун Яндуном мотались по Сычуани. Вскоре после злополучной деревни лоло пути Фэя и Хуна разошлись: Хуна сначала перевели в Цзянси, а затем он, как Фэй узнал, перевёлся из армии поближе к семье, в шанхайскую полицию, где повышение и получил. Но в полицию непростую, а в Корпус поддержания мира.

Корпус поддержания мира никакой полицией, в общем-то, не был, а был самой настоящей армейской частью, величиной эдак с жирную бригаду, и назывался так лишь потому, что по условиям мирного договора 1932-го года Китаю не разрешалось держать в Шанхае и окрестностях своих войск. Вот и выворачивались как могли.

Сейчас капитан Хун уже был на службе, а жена, сын, Мэй и капитан Фэй – дома, и можно было чем-нибудь заняться, хотя дел особенных и не было.