Эмили судорожно вздохнула и с невидящими глазами пошла на кухню. Она не видела и не чувствовала, как налила чаю, как поставила чашку перед Трис, и как передала вторую Джимми.
- Как ужасно... Как страшно... - еле выговорила она, сев на табуретку. Затем посмотрела на Трис и в ней что-то словно надорвалось. Она кинулась к ней и обхватив ее руки своими, прижала их к своим губам:
- Трис, как страшно! Что ты, бедная, пережила, родная моя, милая... - Эмили плакала, крупные слезы застилали ее лицо, она целовала пальцы Беатрис, гладила ее по волосам и все повторяла:
- Трис, бедная Трис... Что же они сделали? Зачем они так? Трис, моя бедная Трис... Моя бедная Трис... - слова лились из нее бурным потоком. Иссякнув, Эмили тяжело вышла из кухни и машинально погладила Джимми по плечу, и пошла к шкафу - взять теплую одежду для Трис.
Закутав ее, как ребенка, в теплую кофту, Эмили устало села на табуретку и тихонечко заплакала. Ей было так жалко всех - и Трис, и Джимми, и тех, кто выжил, и тех, кто остался так навсегда... И от осознания всего это ужаса было так страшно, так страшно и очень-очень больно... Зачем они так? Зачем? Зачем убивать? Зачем лишать людей жизни? Они же... они же живые... Живые.
- Как ужасно. - снова повторила девушка, прижав свои тонкие пальцы к дрожащим губам и разразившись новым потоком слез, горячих и беспощадных ко всему.
Слезы. Соленые слезы озябшей души. Такие мокрые слезы из ее черных глаз - туда, вниз, по белым щекам, по пальцам и трепещущим губам...
Как страшно. Как ужасно. Бедная, бедная Трис.