- Да, девочки, у вас проблемы, - серьёзно сказала Лиза, внимательно выслушав рассказ Беатрис и Эмили. – Но вы не беспокойтесь, главное, что вы сами ничего страшного не натворили, а то я уж было испугалась. Вот тогда были бы по-настоящему серьёзные проблемы, а с этим мы как-нибудь разберёмся. И Джимми тоже вытащим как-нибудь. Что-нибудь придумаем.
Разумеется, Лизе было в целом наплевать на Джимми, и беспокоилась она за него только потому, что за него беспокоилась Беатрис, и об Эмили Лиза беспокоилась ровно в той степени, в которой за подругу беспокоилась Беатрис, да и о самой Беатрис Лиза беспокоилась и готова была помогать только потому, что Беатрис приносила бальному залу хорошие деньги, и, надо думать, уволься певица завтра или сегодня, и все дружеские чувства уйдут, как ни было, и спички потом у неё бесплатно не выпросишь. Но пока Беатрис была нужна Лизе, Лиза была готова в любой момент прийти к ней на выручку, и в практическом смысле такая помощь стоила куда больше, чем бескорыстное, искреннее, но бесполезное сочувствие Эмили. Конечно, можно было задуматься над тем, не ценно ли сострадание само собой, безотносительно того, приносит ли оно пользу, но сейчас девушкам требовалась именно практическая помощь.
Лиза отвела Эмили в спальню, приказала допить уже остывший баньланьгень, уложила в кровать, прошла вместе с Трис на кухню, открыла холодильник, сосредоточенно пошвырялась, достала маленький кусок мягкого сыра (сыр в Шанхае был очень дорогой, даже местный, а уж привозной бри или камамбер стоил и вовсе запредельных денег) пару яблок, яйцо и молоко, распорядилась Трис очистить яблоки и порезать их на тонкие, только тонкие, слышишь! ломтики, сама зажгла духовку, взбила яйцо с молоком, отрезала несколько кусков вчерашней и уже подчерствевшей булки, обмазала каждый кусок с обеих сторон молочно-яичной смесью, затем аккуратно уложила на булку яблоки, накрыла их сыром и поставила в духовку на несколько минут – получились подрумяненные золотистые горячие бутерброды с не успевшим запечься подтекающим с краёв расплавленным сыром.
- Спасибо большое, я не… - начала было Эмили, увидев Лизу с тарелкой.
- Не волнует. Если через пять минут хоть крошка останется – уши оторву, - строго пообещала Лиза Эмили, вручила ей тарелку и вышла с Трис из спальни.
- Ладно, Трис, - сказала Лиза, взяв со стола оставленные там сумочку с папкой. – Если сегодня совсем плохо себя чувствуешь, на репетицию можешь не приходить. Но советую всё-таки прийти: ты в курсе, сегодня у нас по плану новый Гершвин, а подготовили плохо, можем слажать, получится очень неприятно для нас всех. Ну и в девять часов чтобы без опозданий, это не обсуждается – выспавшейся, отдохнувшей и свежей. Если какие-то проблемы, сразу звони в Амбассадор, я сегодня до вечера там. С полицией я сейчас поговорю, но они всё-таки сегодня ещё раз зайдут, я думаю. Не упирайся, ничего не скрывай, говори всё, как было. Вы ничего плохого не сделали, тебе бояться нечего. Скажи им, что Джимми в заложниках, скажи им, что это они тебе сказали в полицию не звонить, скажи, что наврала им сейчас тоже поэтому, покажи бумажку эту, которую ты мне показывала. Обязательно скажи, что Джимми гражданин США, и про вас с Эм тоже скажи, это очень важно, ради американца они землю носом рыть будут. А, впрочем, это всё я сама сейчас им скажу, но ты подтверди. Доела? – через дверь обратилась Лиза к Эмили.
- Доела! – донеслось из-за двери.
- Ладно, верю! Теперь спи! Так, что ещё, - обернулась Лиза к Трис. – Ах да, Чао Тай. Внесём, надо не забыть. За тобой, кстати, постоянно пять мест в гостевом списке числятся, почему ты так редко кого-то приглашаешь? Завела бы уже себе молодого человека, Эмили вон, уж на что тихоня. Ну всё, я пошла.
И, напутствовав Беатрис таким образом, Лиза удалилась.