- Осторожнее, девочки, там у него труп, - всё так же напряжённо, сквозь зубы, вполголоса сообщил Джимми Беатрис и полуживой от страха Эмили. - Не запнитесь.
Джимми подхватил обеих дам за локоть и провёл мимо стоящего в дверях похотливо скалящегося гангстера, через прихожую, внутрь, в гостиную, такую же, как у Эмили с Беатрис, только мебель тут была, хоть на вид и проще, но явно дороже, в уже выходящем из моды, но всё ещё актуальном конструктивистском стиле "de stijl": было видно, что здесь живёт (или лучше уже сказать - жил?) именно итальянец, а не какой-нибудь датчанин или грек.
Поперёк большого однотонного красного ковра на полу ничком лежало тело мужчины средних лет в рубашке и чёрных брюках, судя по таким же, как у Марио, чёрным волосам и густой средиземноморской щетине, тоже итальянца. Щетина у человека растёт ещё и после смерти, интересно, этот перед смертью был брит или нет? - могла бы пронестись мысль в голове кого-нибудь из друзей. Волосы на затылке мужчины запеклись от крови, на спине также краснело пятно.
Джимми переступил через труп, аккуратно помог Эмили, которая, казалось, вот-вот упадёт в обморок, обойти тело, обнял, прикрыл ей глаза ладонью, сказал по-китайски: "Тихо, не смотри", затем обернулся к сопровождавшему их гангстеру: - Может быть, нам можно в другую комнату пройти, а? - и кивком указал на дверь в соседнюю комнату, наверное, кабинет.
В этот момент на кухне худой гангстер включал радио. Радио было настроено на Нью-Йорк, и Нью-Йорк в это предполуденное там время транслировал известную мелодию "Putting on the Ritz" в исполнении оркестра Билли Коттона (
ссылка), как раз то, что было нужно. Ли Сю с нехорошей ухмылкой на лице двинулся к Марио.
Прижав голову несчастного Марио коленом к полу, откинув пинком попавшую под ноги моку и жестом приказав громиле держать итальянца, чтобы не дёргался, Ли Сю принялся сосредоточенно и деловито отрезать Марио ухо, а вокруг весело завывали тромбоны, и Билли Коттон жизнерадостно пел:
"Если ты грустишь и не знаешь,
куда податься, почему бы тебе не пойти
туда, где собираются все модники,
одетые, как из отеля Ритц!"Отбросив отрезанное ухо в сторону, Ли Сю развернул Марио на другой бок и, перекрывая музыку, принялся орать ему в лицо.
Марио ничего не отвечал, а только зажимал правую сторону головы обеими руками, из-под которых струилась кровь, отчаянно водил глазами вверх и вниз, взад и вперёд, мелко и часто дышал, стонал и дрожал всем телом. Когда Ли Сю приставил нож к левому уху итальянца, тот инстинктивно перехватил его руку окровавленными ладонями, стремясь оттолкнуть от себя.