Константин Евгеньевич смерил взглядом Агриила. Великий дар, не меньший, чем паскудная улыбка, и в чем-то, несомненно, ей родственный - умение смотреть снизу вверх так, словно ты на две головы выше собеседника. Дар опасный, потому, что не имея ничего, кроме этого дара пользоваться долго им не удастся... те, что стоят выше, не зря занимают свое место, они как правило идут туда по головам.
-Так вот ты какой...- в голосе мага зазвучал интерес коллекционера, наконец, о чудо, добравшегося до редкого фетиша, считавшегося навсегда утерянным. - ...Олень северный!
А еще, встали на свое места песчинки пестрой мозаики. Та, теплая красная, где Горан вечно заступался за "брааатса" и та, яркая алая, где Агриил точил когти об крысу-шрама. Не зря точил.
"Эх ты, крысушка шелковая... ты ж наверное любишь меня, больше света белого. Больше, чем я сам, пельмешки" - пронеслось в голову у нежелательного пассажира.
А затем, маг резко обернулся к Элле, хищно растянув губы в недоброй улыбке:
-Ну конечно она пас... да? Чудесно просто. Вы, мальчики разгребайте тут, а я тут жопу погрею. Я тут не при чем. У меня папа академик, а ебарь о двух белых крылах... схватит меня, унесет далеко-далеко... А вот хер там...
Волшебник гадко загоготал, поддерживаемый непонятно откуда взявшимся на плече драконом. У Крокопудры получилось даже паскуднее. Все это время К. Е. двигался назад к костру, приближаясь к спутникам.
Продолжая смеяться над Эллой, он неожиданно сократив расстояние, подло, без замаха ударил музыканта, занятого Владом, в поддыхало. Кажется, это называлось "проломить фанеру", а может быть и нет?