- Я тебе Док отсасывать не буду, даже не надейся мля – Негритянка хохотнула, наслаждаясь пошлостью момента этого сполна – Яд в смысле отсасывать не буду, ну ты понял да, господин Жопа старая…И нахрен ты мне не сдался, чтобы тебя гражданина британского, есть. Убьёшь тоже мне, ты бля муху и то не сможешь убить...человечек...
Последнее высказывание даже обиженно несколько прозвучало. Фатально, чего уж тут.
Прислушались звезды скрипучие в вышине, прислушался удивленно снег слежавшийся плотным настом под ногами. Кениша ссутулись вдруг, одиноко хватаясь за свой чемодан побелевшими пальцами. Словно за спасательный круг, словно пытаясь найти опору свою иллюзорную, в расшатанной этой ручке. Хлипкой. Смешные косички, упрямая физиономия. Она отошла чуть подальше, забыв словно про Доктора. Склонилась одинокой фигуркой, прикапывая в снег какую-то безделушку свою, нижнюю губу закусила, нахмурившись поверженной фурией – вот такая вот Кениша. Немного от девочки, немного от монстра – настоящая женщина.
...А наверху…голову только стоит поднять. Тысяча глаз разглядывала Бертона беспристрастно и холодно, осколки чуждых миров, мерещились. Разбитыми стеклами. Или жар поднимался, или видел Бертон как наяву эти брошенные города, тропинки разбегающиеся и узоры сокрытые. Поезд несущий сквозь пространство и искривленные, уродливые тени подбирающиеся к живым. Тени были хуже всего, они чуяли кровь человека, они шептали что-то нехорошее. Подглядывая. Звали к себе, нагоняя добычу. Манили.
Дохнул ветер морозный, кожу холодком пощипывая, сбросил шляпу с головы. Мелкими осколками ледяными, обжег лицо. Звезды вздрогнули в вышине, радужные замки обратились пылью.
- Пойдем нахрен отсюда, я унюхала дорогу, гондон. – Кениша сжала ладонь археолога до боли, и декорации сменились. Буднично так. Каплями дождя по стеклу, растеклись. Они шагнули на поезд прямиков в вагон-ресторан , под ногам расстилалась дорожка бордовая, за окнами властвовала пустыня. Не город. Не вокзал. Однообразно оранжевые пески утомляли взор.
Одинокие ряды столов и стульев, снулый интерьер и кровь липкая, марает скатерти. Крови много тут, пожалуй даже слишком много, этой тягучей и черной жидкости. Кап-кап, капает. Властвует кавардак и разруха, разбиты плафоны изящные у ламп, растоптаны картины под ногами. Пахнет в воздухе потрохами и смертью, шампанским, духами розовыми и дерьмом. А за окнами солнце беспощадно печет и провода вздрагивают, осколками ухмыляется щербатая платформа, одинокая скамеечка манит к себе. Поезд стоит. Боль точит ногу, какое-то шестое чувство преследования не дает покоя. Это в сказке, легко оторваться от преследователей своих, а в жизни…
- А теперь Док я пожалуй откланяюсь…на некоторое…мля…время - Кениша согнулась пополам, выплевывая молочный зуб – Тебе туда. Найди значит моего…крестного…узнаешь его легко. Он тебя выведет. Он такой, ну знаешь такой....Ну как я, только пушистее и ласковее! Хе-хе…не перепутаешь. В кабине машиниста его ищи, Док. И еще...
Сбросила посуду, протягивая доктору перепачканную кровью и едой скатерть
- Этим замотай прекрасную мордаху свою Масса. Тут разные живут…они тебя видеть не должны….. А ногу, ногу лучше сразу отрежь, иначе они тебя выследят, наши станционные друзья. А теперь...
Кениша хихикнула, растягивая пухлые губки в доброй улыбке, послала поцелуй воздушный, звонко крикнув:
- Вали нафиг отсюда, хрен моржовый!