Геология для Влада.
Давным-давно жил был на белом свете мальчик Влад. Болтал ногами босыми под столом, глобус пузатый разглядывал вечерами, скрипучими фломастерами карты дальних стран рисовал, а ещё мечтал вырасти геологом. Папа у Влада горы покорял, странствовал тропинками запутанными, мерз в снегах, звездами колючими любуясь, в тайге дремучей плутал от медведей злых спасаясь, а ещё жил на улице Белозерной 4 вместе с новой семьей, и работал бухгалтером. От геологии, был далек честный труженик Семен Рачевский примерно так же, как далек полярный медведь от слона, лечил трудовую язву честно нажитую, и смотрел по телевизору передачу «В мире животных», подсчитывая дни до зарплаты…
Восьмилетний Владушка, пускающий мыльные пузыри и "выгуливающий" золотую рыбку в ржавом корытце ядовито салатовой ванны, об этом впрочем не знал. Рисовал картинки, выдумывая страшнючих монстров, из темноты за живыми подглядывающих, сам пугался этих сказок, засыпал, в постели потея, и представлял себе отца, с которым непременно однажды отправится в Большое путешествие. Ведь мама сказала, что он в горах, но когда-нибудь вернётся, устав от бездомной жизни, придет домой, снимет шляпу пыльную и подарит мальчику компас, тысячу дорог прошедший. А потому. Писал Влад тайные письма, отмечал маршрут, которым двигается экспедиция на Север красной ручкой, изучал полезные ископаемые и точно знал – Жизнь, прекрасная штука, дорога под звёздами к счастью ведущая, печенюшками сладкими вымощена обильно, и нужно только вырости поскорее, чтобы кем-то значительным и расчудесным стать. Миллионы профессий открыты!
Официант вздрогнул. Что-то неприятное припомнилось, наморщив лоб, поглядел на блондина, пытаясь расслышать ускользающий разговор.
«- И то, полтора моих…»
Одинокий фонарь за шторками промелькнул, глаза обжигая оранжевым светом, нахохлившийся сумрак прогнал ненадолго. Ангелы, черти, геология. Что-то вырисовывалось в голове, радужным облаком несмелым…Бальхезред, фотографии, Даша. Влад тяжко зевнул, усталость ощущая на сердце. Самоуверенный тип этот блондин….все они здесь самоуверенные. Через чур.
-А чезанахрен спешка такая? Думаете вы тут самый умный да, мозговитый мужиченка и все дела, батенька? – Приподнял бровь проводник, рассмеявшись - Ни-ни, катитесь вы к черту со свей человечьей магией, Константин Евгеньевич! Никуда вы птичку Гарри уже не проведете, забыли моих пафосных братиков и собственные фокусы? Эта дверь закрыта, запечатана и кирпичной стеной заложена. А ещё динамитом взорвана, и китайским скотчем для верности запечатана. И если у вас нет в кармане персонального льва, или пары Джокеров скажем, то…Кхххрр!!!! (озвучил громко, разводя в сторону руки ) Унитаз уже смыли. Однако, к слову о туалетах, вернуться к тому купе нам придется, разнесчастный Ник заварил кашу. Ну так пойдемте…навстречу моему Каю и слезливой истории рассказанной доброй госпожой Дашей. У меня есть прекрасный план, как Госплан на двадцать лет вперед, вот такой прекрасный…план-то у меня есть!
- А если наша драная девочка расстарается, ась? – рыкнул Гарри, посылая Косте воздушный поцелуй. – Если с мотивацией, бля, к делу подойти? Цветы, шоколадные конфеты, подзатыльник крепкий, коли не впечатлится. Бабы они ведь народ такой, ломучие, но сметливые сучки. У красивых девочек логики нет, чтобы планы строить Снежок. Так что не раззевай особо клюв, Гарри любит горяченьких, но обидиться не приведи Бог, ох как может…
Слабо встрял Влад. Снова ляпнув, первую попавшуюся глупость:
- А я в ту-туалет кстати хочу…только боюсь один…м мм-может кто п-подождет меня? - На самом деле, очень хотелось ему чтобы прекратили они все ссориться. Но в качестсве плана…подходило.- Му-мужики, ааа?
...И Припомнилась Владу школа, темная, сумеречная, в памяти среди желтых ив. И мрачный туалет, гордость всея третьего этажа. Уголок взрослости, ГКЧП, как его ещё называли! Почему именно так прозывался вонючий и зассанный толчок на три очка, Влад точно не знал. Но старшеклассники очень уважали это место. Зеленый кафель, мутное зеркало трещинами улыбающееся, ржавые потеки на потолке, а между тем, пещера Аладдина: там можно было курить, неумело зажимая сигаретку в зубах, опасливо выдыхать табачный дым в гнилую пасть форточки старой, рассуждая о буферах Таньки с первой парты, или скажем, отобрать деньги у какого-нибудь первоклашки, предварительно вытряхнув содержимое портфеля в ближайшее мусорное ведро. В ГКЧП взрослели. Рассказывали пошлые истории вдыхая хлорки ядовитой порывы, матерились, корябали на свежей штукатурке философские надписи «У Косого маленький член» Смеялись. Харкали под ноги. Списывали потихоньку. Ссали конечно. В общем, всего по чуть-чуть. Владу тоже довелось там бывать. Дважды.
В-первый раз, когда его заперли старшеклассники в ГКЧП на два урока. Математику и географию. Второй раз, когда эти же старшеклассники, пытались заставить Влада Рачевкого вытащить из унитаза свой дневник. Впрочем, паренек не собирался этого делать в любом случае, старшеклассники здесь явно ошиблись, геология геологией но не такая уж драгоценность, ученический дневник с двойками. Вместо этого он разбил главарю нос, и бил бит. Чувства нахлынули в тот момент странные, саднил подбитый глаз, чужая моча смешанная с хлоркой на полу, пропитывала штанину обильно, а на душе цвела гордость. Болезненная, вонючая гордость, писсуары подмигивали ободряюще, и даже вода в сливе шумела весело. Обещая новую жизнь. Влада и в самом деле больше не трогали, считали больным, возле виска крутили, но не трогали, разбитая коленка, синяк на пол-лица – пошли в оплату собственной свободы. Горький у этой свободы был вкус,..и прекрасный.
…- Даже если бы дядя Костя был нормальным магом, а не вечно унылым двоешником- второгодником которого выперли из Хогвартса за хроническую пьянку. Даже тогда, он не открыл бы тебе проход! – Пояснил Горан, заглядывая в бутылку и допивая остатки коньяка – А он дерьмовый маг. Хрен ли ты к нему пристал?…Ну рыцарь, супергерой, мать его так, думал нормального кого пришлют! А неее, к чертовой матери! Посылка не дошла до места назначения, хорошего по дороге украли. А прислали этого…шутника с сырками. И марки нет, чтобы назад отправить…черт. Дайте кто-нибудь опохмелиться, нечем дышать. Слишком здесь темно, ничего не вижу. Дети…но кто берет фотографии чужих детей в дорогу?
Закашлялся Горан согнувшись в три погибели, нехорошо закашлялся. Надолго. Кровь текла из разбитой головы, глаза блестели слезами. Дрожал осиновым листом, по осеннему бледным. Пугал видно Наблюдателя Тот-Самый вагон и ковер ярко алый цветочками, и купе, раззявленным ртом в крике открытое, зубом больным наспех запломбированным. Когда копится гной, распирает агонизирующее мясо нечистотами, вызывая муку, а пломба упорно держит дрянь, заражение заставляя вгрызаться в живую кость глубже…Темнота здесь была иного сорта, колючая, подозрительная. Горели золотом охранные надписи на стенах, тускло тлели лампы, почуяв Горана, мутью рыжей старательно коридор заливали. Моток проводков на месте бра, Косте ухмыльнулся.
- Да вышвырнуть гниду с поезда и всего делов, если работать не хочет! – Звключил машинист, извлекая из кармана брюк, мокрую пачку презервативов (впрочем не то) Обрадованно курлыкнул, найдя то что требуется – Бери маленькая моя драная девочка и делай свое дело. Ириска. «Кыс-Кыс» Погань! Доставь Гарри в кабину, или не хочешь? С*кА, трудиться!!!
Сорвался в крик…
В тот раз, когда Влад вляпался в дерьмо, он тоже сосал ириску. Правда не кис-кис, а что-то там импортное, с шоколадкой внутри и вишенкой алой. Размалывая зубами, слюняво коричневую массу, В Тот-День, Влад обнаружил что купе старца Ворона, неприлично открыто. Заходить конечно не стоило, ужасно глупые суеверия пропитывали местный коллектив, Влад уже понял. Тем сильнее был интерес…Ворох бумаг на столе, селектор старенький, книги в кожаных переплётах, папки. Влад даже не понял, как оказался здесь грызло его любопытство нехорошее. Сладенькое такое, липкой конфеткой во рту. Некоторые вещицы были неприлично антуражными, как той звезды пятиугольной рисунок на стене, обломок рога неизвестной корове принадлежавший. И старенькая бумага коричневая, плесенью покрытая с надписью латинской «Cavit.VI Balhezred. diabolicae concordia N-N-N». Красочка яркая, длинные буквы изящные пером выведенные, рука машинально сунула бумажку в карман…
Влад потрогал песочные часы, постучал пальцем по стеклу, перевернув зачем-то. Открыл толстую книгу, украшенную рисунком шестиголового козла. Еще раз рог потрогал мизинцем – теплый на ощупь, неприятно «живой», словно кожа а не кость под пальцами. И греет…А потом ойкнул, когда селектор ожил. Чей-то холодный голос произнес чушь. Для кого? Зачем?...Ворона-то все равно не было.
- От Бальхезреда лично через Сапфира-Варфаломея. Заверено. Тринадцать- Десять. Пункт второй недопустимое нарушение. Подлежит срочной ликвидации. По случаю Николая Рощина. Недопустимо. Прибыть в депо 12. Немедленно связаться. Согласно договору от года 66. Для дальнейшего расследования, есть все основания считать, что в этом деле замешаны…
Влад не дослушал. Но сделать очередную глупость успел, всплыла таки в голове смешная картинка из фильма «12 мгновений весны». Склонившись над микрофоном Владислав Семенович Штирлиц прогнусавил, зажав пальцами нос.
-Агг-га. Дда. Это «Геолог» (хрюкнул рассмеявшись) Пароль принят. Есть!
…
- Ох сья, мы за тебя глупую боимся. Не за себя. И не сса Дашу чья судьба решена.- Агриэль указал рукой в сторону официантки. Веселой и счастливой официантки, которая шла себе вперед, не прислушиваясь особо к беседе в мини-юбочке своей. Кажется, даже напевала песенку какую-то под нос, кивая головой в такт мелодии. Луч фонаря метался по коридорам, обнажая раскрытые внутренности купе, а Даша напевала себе беззаботно, высокая, крашеная блондинка. Кобылка статная.
«Там где рассветы. Там меня сегодня нету. Солнышко греет. И я напрасно ищу. Вечерами грущу. О своем потерянном рае. Оооо мой рай..ла-ла-ла»
Раздавались ликующие строчки в темноте. И вовсе не монстр: обычная женщина, ямочки даже на губах, локоны завиваются, заколка с сердечком смешная в волосах, капелька пота на лбу, помада полустершаяся. Нищенская квартирка, больная мама. Несчастливая Даша, на несчастливом поезде. Хрустальные бра, шаловницы тонкоголосые, переливались в лучах фонаря топленым золотом вспыхивая, жуть колыхалась под ногами, порой обдавая могильной стынью. Раз. Элле показалось что в купе кто-то сидит, осклизло черный силуэт сгорбившийся – жирные бока, огнем опаленные блестели мокро, жареным мясом пахнуло вдруг… Агриэль напрягся. Наваждение исчезло. Не было там никого. Только две полки, мягкое купе.
- Не понимаешь ты сья, ничего, а квохчешь. Тумаешь осадишь нассс и будешь счассстлива? Ох сья…Братесс боится. Не за сссебя. Боится что у него сссил не хватет, зло тебе причинить. А ему придесса. Или Экспресс тебя не отпустит. Ихла. Только жертвой выкупишь свою шизнь, или сдохнешь. Та-та, или ссдохнешь. Егерей – судьба сначит. Лучше сдохнуть, чем здесь остаться. Мы говорим. Ой сссаааа, лучше сдохуть. Поезд прогнил, его надлежит сжешь до основания, тай свла, ибо он ссарашает лютей. Он ссарасен и дрянь тянется за ними. Даше в Компании это поняли, и испугались саметь. Братесс должен будет предать тебя, чтобы ты вышла шшивойю. Только так сья…И никак иначе. Он Наблюдательсь. В самый слой твой момент, он сссмотреть будет. И не смошет отвернуться. Судьба такая.
"...О мой рай. Я твоя Герда а ты мой Кай. Сердце ледяное. И такое чужое…Но приезжай в мой рай, оттай дорогой мой Кай…»
Раз, только Даша обернулась, указав лакированным пальчиком в окно. Россия. В других окнах отражалась зима, бесконечные равнины снежные под чужими звездами мерцающие, а здесь в сумерках блестели кособокие домики и пыхтели дымом печные трубы. Какой-то вокзал, кажется, миновали. Рельсы, поезда грузовые, электрички бледно-зеленые. В ближайшую садились люди, спящие на ходу. Толстый мужчина с портфелем, на Эллу кажется поглядел – в слезливых глазах зависть отразилась, фирменный поезд, бордовые шторки, а ему вкалывать весь день, и на электричке трястись, черт знает сколько ещё.
Огрызки домов, огрызки жизней. Карандашами. Длинными тенями. Экспресс замедлился, тонкий свисток даже послышался, пение локомотива.
Обожгло колено разодранное, мимолетной болью. Прикосновением словно. Где-то неподалеку Костик- Младший пропозл, сообщив девушке, о местоположении своем - вытянулся коридор темной кишкой, проводов мотки, червям, мрачные уголки, плесень темная – и Костик, сосредоточенно к своей цели ползущий.
- И это мой рай…- Улыбнулась официантка. – Экспресс чудо. А господин Ворон нынче не у дел. Но с помощью Кай, я сумею его заменить…возможно сумею. Вы ведь должны понимать, такое сокровище нельзя уничтожать. Если у меня будет сила, Компания возможно найдет для меня настоящую службу. Поезд страшный, но уверена, если проветрить как следует, все удастся. Лоск, шик…атмосфера девятнадцатого века, люди будут платить большие деньги, знаете ли дорогие мои, чтобы прокатиться. А мы..мы их обслуживать будем, как следует. И подороже…
- Нееееет, то нееееет. – Прошептал Агриэль – Люди будут платить большие деньги чтобы ссабыть о поессде и никогда не помнить. Ведь это болесснь. Сссарасная болесснь…И ее нельссся излечить. Идемте, благородные куриссы. Брат сдесь. Он принял решение.