Танец поземки, ода зиме. Кружатся льдинки в воздухе, страстно исполняя свой танец на бис. Растрескавшийся асфальт, высокая платформа, покосившийся волнами забор деревянный, неуверенный свет удрученных ламп, пышные декорации. Гремит банка жестяная, ветром подгоняемая, подмигивает козёл нарисованный, ржавчины пятнами еденый, кружку пива за здравье всех путешествующих поднимает. Мерцают в ночи в ночи огоньки колдовские, желая присоединиться к одинокому вальсу. И синими, и красными, и зелеными искрами рассыпаются. Кружение и вой, и блеск света струящийся, сквозь мелкий печальный снег, просачивается радуга в ночи несмелая.
Проказник- Ветер, завывающий голодным котом, требует несуществующей рыбы, со злостью швыряет охапки снега на пути, гремит возмущенно банкой пивной, бросает игрушку надоевшую, мурлыкает. Срывает пожелтевший листок объявления с покосившегося столба, кидая под ноги официантке. Топит в луже усердно, этот маленький кораблик несчастный, затаптывая мокрую бумагу в блестящую воду, укрывает ледяной паршой старательно.
«Рыыыбы, рыыыы»- Голосит кажется , цепляясь невидимыми когтями Элле в волосы, разлохмачивая причёску, наряжая в диадему бесценную как будто. Снег на волосах, блестит бриллиантами, фата морганы одеяния, тают каплями грустными в жаркой руке, сокровища всего мира, недолговечные. А ветру-проказнику, нет дела до былого, подхватывает ворох мерцающих льдинок с земли, забавляясь новой игрушкой. Секундная красота нечаянная, мерцающий, переливающийся смерч – модель вселенной в миниатюре, - спираль дымная, блестящие искры затерянных солнц, дальние галактики. Даша жмурится, защищая лицо от колючих льдинок, красота рассыпается, серым снегом истаивая на ресницах. Нагибается официантка, поднимая листок с земли, механически сминает, пряча в карман. " Внимание. Ушла из дому...Разыскивается! Срочно!.." Нужно в тепло, не до прекрасного сейчас, и уж тем более, не до чьих-то там бед.
- Проходите скорее, вас никто не задерживает – Элле равнодушно бросает….
И взгляд в темноту. Что-то зреет в Даше, выспевает неторопливо в душе, некий плод отравленный. Изменилась неуловимо хрупкая женщина, появилось нечто новое в глазах, холодное как эта зима. Горделивая осанка, крепко сжатые кулаки, льдинки зрачков колючие, прищур голодной львицы…
Поспешно бросается в первый вагон, на ресницах крупные капли сверкают – зажмуришься, и свет растекается мокрой палитрой, рой светлячков умирающих, пейзажей мозаичных карнавал. Дробится станция, дробится поезд, и вместо одного изображения, и два, и три перед глазами. Парочка собак на земле сидит, два Агриэля, равнодушно Элле гадость на ухо шепчут.
Эхо слов: "...Сссвла не сссобираемсся никого защищать, сссама выкручивайся девввка чччертова. Плевать нам на тебя...ссса плевать сссовсем. Та-та"
Даша смеется. Даша плачет, а может быть рыдает снег, умирая в бархатных объятиях теплой кожи, лёгкий румянец украшает щёки женщины, сухие губы чуть вздрагивают. Некое слово тихое, вылетает изо рта, клубочком пара возносясь к Творцу, молитва грешная, покаяние запоздалое. А впрочем...
- Пошли вы все к дьяволу, выпендрёжники тоже мне! – выкрикивает.
А внутри Экспресса противоествесственная тишина царит, вопреки буре.
Вагон тихо дремлет, пушистые портьеры болтаются безвольно, как будто опущенные бессильно руки, уставшего человека, вяло блестит медь, колокольчиками звенит хрустальная люстра. Здесь время уснуло, убаюканное долгой тишиной. Поезду грозит опасность, нависает роковой тенью, а время всё равно спит, не имея сил пробудитья. Буйство красок, царство красного и золотого.
Золотые пепельницы на тумбочках, золотая бахрома на занавесках. Диван и столик журнальный, деревянные панели на стенах, оскалившиеся львы удерживающие в своих лапах круглые шары светильников матовых. Журналы улыбаются женщинами прекрасными, на обложках, театральными афишами, сводками новостей сухими, путешествий далеких историями. Чрезмерность царит. Ведерко для шампанского тусклое, личиком ангела украшенное, пузатый глобус коричневый, шахматная доска перламутровая. Золотые шнурки, и паутина растительных орнаментов затейливая, турецкие ковры под ногами, и аляпистые картины на стенах, - стада коров, паровозы, длинный мост перекинутый, над пугающе чёрной рекой...
Свет путается во всём этом хламе, светит тревожно, как будто испугавшись, нехотя разгоняет вишнёвый сумрак.
«Рыбы, рыыыыбы!» - заливается ветер снаружи, а здесь только лечь и уснуть навеки, здесь софа теплой кошкой изгибается , здесь мебель подкрадывается незаметно, желая задущить кажется, в этом казённом уюте красном.
Даша хмурится, поднимаясь следом за Эллой, в нос бьёт омерзительный запах мандарин, горький прогорклый, упрямый.
« А ведь тут всегда так…- думает женщина, - …самые гадкие запахи припоминаются. Странно. А зеркало хуже сего, большое мутное, устроилось вальяжный пауком на стене, отражая входящих людей. Безбожно отражая, нехорошо как-то, а в чём шутка, и не понять…Дьявольская штучка вот тоже. Листья, виноградные лозы, толстые херувимчики, а кажется будто черти, среди опарышей забавляются, изящная рама, творение больного художника. У детей злые лица, такие с упоением мучают котят, отрывая бабочкам крылья. Нарочито жирные, гротескно добрые, а сквозь растянутые губы, проступает оскал зубастой пасти, и кажется уже, что ищут тебя эти глаза на выкате, обшаривая комнату, находят неизбежно вглядываясь в душу, мертвым полушарием белка. Вон и тумбочка, в завитушках деревянных роз, там был телефон, а сейчас провод оголённый валяется. Невротики самоуверенные, сущности убогие! Тоже мне, игроки… Воплощение Экспресса, первый вагон. Дряни всей средоточие, ну пусть поглядит выскочка, что да как…Ворона любопытная, крыса гордячая, хотя и ничего, только уж больно королеву из себя строит...с.ка!»
Это про себя, мысли ворочаются пенными валами. Чёрными. Штормовыми. Чихнув, протягивает руку. Улыбается. Произносит вслух:
- Присядьте на диван, сейчас я вам чаёчку принесу моя дорогая, обогреться вам нужно, пряников, конфеты, что угодно. Там слева две двери, за одной служебное помещение, не стоит вам туда ходить. Туда никто не ходит, Компания не поощряет любопытных. А за второй ваш распрекрасный Наблюдатель ехал и его люди, там и ванная комната должна быть, возле прохода. Ремонта здесь давно уже не было, но какую-то часть вроде модернизировали. Для самых драгоценных гостей хоромы, угощайтесь на здоровье, пользуйтесь гостеприимством.
«Смотри не подавись только!»
Дрожит пол под ногами. Трогается Экспресс, медленно но верно, станцию желая покинуть. Рождается скрип, долгий вой протяжный, лязг железный. Влетает Агриэль в вагон, изящно пригнувшись, садится на диван. Скрестил руки на груди, замкнулся.
...
Бредёт понурившийся Влад сквозь болото, тащит Костю под руки, рядом Горан, поддерживает блондина. Если бы они знали, как горячо и хорошо, Константину Евгеньевичу внутри, то наверное удивились бы изрядно. Здесь холод, мокреть и влага. Намерзает снег, упрямыми сосульками протягивая стылые руки к живым людям, туман фосфоресцирует тускло, рассыпается болезненными звёздами, вызывая боль в голове да ломоту в зубах
Холодно и тошно в грязи, другое дело на пляже. Нехотя нудит Влад, раздражаясь на Горана, охота убежать, послать всех куда подальше, оказавшись в тепле. Но какое тепло, здесь? Вода по пояс, ветра гул рассерженный, машинист злобный по соседству заливается криком, и опасностью от болот за версту разит. Лучше уж хоть с кем-то живым идти. Тянет обиженно Рачевский:
- А мм-ммможет он уже тог-го, и м-м-мы зря? Ну чего мы его тащим, ну вот ради чего…А тут плохо совсем, а он может и нежилец, и мы тоже…с н-ним, вообще.. - Влад шмыгает носом неуверенно, глядя на проводника. Провожает ещё один мешок полиэтиленовый грустным взглядом, любопытство скулит где-то внутри, испуганной собачкой в угол пытаясь забиться. Ну его, куда подальше, мешок этот, лучше и не знать, что там внутри! Вот бы Дашу найти…А где-то рядом воет Гарри, перекрикивая ветер. Вихрь злится, обижаясь подобному неуважению и тем более упорно повторяет: «Рыыыыбы! ЫЫЫЫыых выыы, хочууу рыыыбы!!»
- Да его так просто не убьёшь, маги живучи как тараканы, трави их хоть Дустом, хоть крысиным ядом, оближутся только – Горан бормочет тихо, устал, еле двигает челюстями, вяло выплевывая слова - Сейчас без сознания, а потом глядишь оживёт, да ещё и по тыкве тебе надаёт, чтобы глупые вопросы неповадно было задавать.
Влад хмурится в темноте, с неприязнью глядя на проводника. Как чёрт из табакерки выпрыгнул, а ведь всё хорошо было. До этого. Что-то смутное припоминается: теплый голос, ласковые прикосновения, предложение исполнить самое заветное желание, а потом Джек приставучий, потом назойливый Горан проводник.
- А что с ним?
- Ну сам у него и спроси, мне-то откуда знать? Айболит я тебе чтоли, ветеринар ё..ый, чтобы зверушкины болезни лечить? Может лишнего выпил, может сдохнуть красиво решил, кто его знает, упертый дядька, импровизер хренов. Тащи давай, помогай, он нужен на поезде. Мессинг чёртов.
- А з-зачем?
- Как зачем?! Я вот всегда собачку хотел или там морскую свинку, а тут целый маг под ногами валяется, разве можно такого бросить? Похуже собачки будет, но определенно лучще золотой рыбки. И потом опять же, помрёт, как нам спасибо будет говорить, за свое героическое спасение? А так глядишь, может тебе мозгов наколдует, ну и мне чего…запонки золотые хочу, сигарет неплохо бы, мозгов вот опять же, мне бы тоже хотелось побольше.. Хреновы маги они такие, крибле-крабле-бумс, и всё что хочешь в кармане. Хоть мисс вселенная, хоть сокровища всея Атлантиды, ты главное посмелее у него проси, увереннее так. Он звёздочку начертит, песню из Титаника споёт, и вытащит из штанов Диснейлен, с Микки-Маусом во главе. Умелец человеческий.
Остановился, вздрогнув. Как будто призрака увидел, побледнел, испугался.
- Дальше сам нашего чудесника потащишь, я к Гарри. Я же чертов супермен, всех спасаю, а ты братец Робин дуй с Костиком на поезд. Бросишь, имей ввиду, Гарри будет приятно знать, что ты его пинал красиво. Он тебя тоже отпинает гм…для начала…
Сверкнул желтыми глазами, на Влада глядя.
- Давай-давай, напрягайся дружинник, такие друзья как Костя всем нужны. Дозволяю ему искусственное дыхание рот в рот сделать, ему понравиться. Поцеловать тоже..
- Д-да пошёл ты…К-к-козёл мудячий...– тает в темноте. Впрочем чавкает Влад по грязи, медленно к поезду двигаясь, тянет Костю за собой, усердно ругаясь на блондина. На проводника. И на целую вселенную даже. Растёт парень.
А жизнь меж тем забавна, улыбчива. Костя, например, развалившийся уютно в гамаке, под светом вечно жаркого солнышка, слышит Горана и Влада, вот только проснуться никак не может, утонул в своём бреду, как будто в сетях застрял и никак не вырваться. Проносятся южные минуты, танцуют русалки, ударяют рыжие обезьянки в барабаны, где-то поблизости болото и стылая зима, но увязший в тёплых метах блондин, никак не может покинуть июльские грёзы. А может быть и декабрьские, ибо за Экватором как известно, всё шиворот навыворот, и люди ходят вверх ногами.
Робкий голосок Микериила доносится, тренькает телефон, плачет обиженный ребенок в трубку.
- Константин Евгеньевич я кажется того…испортил что-то. Нечаянно… Я как лучше хотел, правда-правда-правда, чтобы всем хорошо было, а теперь…вы здесь застряли. И я тоже! Помогите!!! ОН нас обманул, я кажется ему и вас, и себя продал...Вы только не злитесь пожалуйста, ой-ой-ой что будет...я вам сейчас чуть-чуть своей Силы пошлю, спасите меня, я так не хочу…
Материализуется из воздуха синий плащ на плечах Кости. Колпак остроконечный на голове, блестящими звездами украшенный. Посох в руках, тесные туфли остроносые. Огнедышащий дракон, задумчиво русалку пережёвывает, пальмой меж зубов ковыряя, вяло откусывает попугаю голову.
В руке у Кости меч золотой, пудовой гирей ладонь тянет, бриллиантами кожу покалывая. Под ногами щит валяется, красным львом украшенный. Глядь и броня появилась, придавив блондина окончательно, скрипнули доспехи ржавые, медленно человек в песок начал погружаться, увязая в грязи. Дракон лениво гамак попытался воспламенить порванный, потом лежащего человека в доспехах. Сноп искр из посоха вырвался, лицо обжигая. Иллюзия, а всё равно больно! Летучая мышь на плече, кошка чёрная под ногами. Длинные волосы светлые. Борода. Метла дергается, между ног норовя ударить. Пегас крылатый, гадит меланхолиxно, в океан глядя. Костя Маг. Костя волшебник. Настоящий! И возможно (возможно!) круче самого Гаррипоттера.
- Теперь творите магию, Константин Евгеньевич, творите! Микериил Эона Изумруд с вами! Вот так должен выглядеть настоящий волшебник, считаю. Спасите нас, пожалуйстеньки, я Ему имя сказал, ваше и своё, и братьев некоторых..и...и кажется зря....да....зря.......