Субъект в бинтах медленно повернул голову. Услышав словосочетание "Перечеркнутая заглавная q", вдруг мелко затрясся и разрыдался.
Соленая жидкость капала через прорезь для глаз в бинтах.
Человек-мумий явно не собирался продолжать разговор.
Зато енот вдруг оживился. Отложив грушу и вытерев рот (или пасть?) взятой у девушки салфеткой, прыгнул с дивана на стол и принялся расхаживать по нему, пиная мандарин и рассуждая немного писклявым голосом:
- Буква q обозначает опасность, заглавная q - опасность в кубе. Присваивается тем объектам, которые показывают активную враждебность по отношению к человеческой жизни, цивилизации и/или пространству-времени и способны вызвать значительные разрушения в случае применения политики сдерживания. Ну а перечеркнутость - это "подлежит уничтожению". Вот такие дела, молодой человек.
Енот сел на стол и начал задумчиво очищать мандарин, только что игравший роль футбольного мяча. Повернулся к сухощавой даме.
- Извините, я не мог видеть вас раньше? Понимаете, я не всегда принадлежал к роду Procyon'ов... - учтиво начал енот, однако был перебит своей собеседницей:
- Могли. Особый Склад "Тюрьмы Титании", партнерская программа, фотография в кошельке Вольфрама Зиверса. Меня зовут Ульрика Зиверс. - Лицо дамы не выражало никаких эмоций. - Я его жена. Юридически вдова. И о вас, герр Левински, я знаю множество интереснейших вещей. Помимо того, что вы единственный в мире обрезанный енот, вы феерически проспорили свое тело кругу из девяти пней, работая на безопасном объекте.
Если у енота есть лицо и оно способно менять выражение на озлобленно-удивленное, то сейчас был как раз тот случай.
Обстановка накалялась.
Дама поправила белые локоны и продолжила нагло улыбаться, глядя прямо в глаза "герра Левински".
Забинтованный сотрудник рыдал, роняя слезы в морс.
Девушка истерично рылась в спортивной сумке, выкдиывая оттуда совершенно непонятные пакеты и штуковины.
Енот начинал отходить от шока. Оскалился.
В грузовом отсеке что-то нехорошо стукнуло. Еще раз. И еще.
Раздался громкий треск и быстрый топот, вероятно, мамонтенка.
Наконец девушка нашла, что искала.
Это оказался огромный колпак из сплава Телекилл. Надпись, повторяющаяся по всей длине, гласила: "Колпак из сплава Телекилл".
С невиданной ловкостью и грацией девушка опустила этот колпак на енота.
Топот внизу прекратился.
Зато начал орать енот. Глухо, но слышно.
- Я проклинаю тебя, беспутная дочь! Выйти замуж за патлатого гяура на дерьмовом мотоцикле! Провести Тиша бе-Ав в ночном клубе, пристанище сефирот и проклятых арабов! Остаться без присмотра на жалких 4 года и насовершать такого, от чего у твоего ортодоксального отца скоро отвалится хвост! Ты могла бы хоть немного уважать своего отца, находившегося в тяжелейшей депрессии! Тяжелейшей! Наладить отношения вновь, заработать прощение, и все для чего? Для того, чтобы спустя месяц закрыть отца металлическим колпаком! О Б-же, какой позор! Ты унизила меня перед врагом всего нашего рода! Ты унизила всех иудеев! Унизила лично меня перед двумя юношами, заставив начать свое знакомство со мной с этой постыдной сцены!
Причитания не собирались прекращаться. Забинтованный продолжал рыдать. Дама с легкой полуулыбкой смотрела на колпак.
Девушка оглянулась по сторонам, и, не найдя никого, кроме ананаса и Клайда, протянула Кармайклу лист Телекилла, попросив подсунуть этот лист под колпак и убрать агрессивного енота со стола.