Трупы, вокруг трупы, вот и сержант, странно хрюкнув в эфир, завалился на бок. Маленькая, почти незаметная дырочка означает, что он больше не поднимется.
Светлану откинуло на стену, больно ударив в грудь, еще раз, в плечо. "Синяк будет" - подумалось отстраненно.
В зале, над которым скорбно продолжали кружить журавлики, ставшие для них отнюдь не символом жизни, воцарилась смерть, пули, предназначавшиеся демону-смерчу жалили своих, вгрызаясь в стекла забрал, находя уязвимые точки. В эфире вообще творилось что-то невообразимое - крики сержантов, стоны умирающих и над всем этим, будто издеваясь гудел ветер, злобный вой которого, проникал даже сквозь шлем.
"Беркут" затеял безумную пляску со смерчем, подчиненным извращенному злобой разуму, который, то ли устав, то ли не удержав массированной атаки стих, распавшись на почти незаметные вихрики, похожие на те, что пляшут на барханах.
Пот стекал по лицу, заливая глаза соленой влагой, но девушка не рисковала открывать забрало. Проморгавшись, она обвела мутным взглядом зал и успела заметить, как, в дверях, покачнувшись, и нелепо взмахнув руками, рухнул на пол Павел, а из простреленой ноги хлынула кровь, ослепительно-алая, даже сквозь стекло забрала - "артерия перебита", - так же отсраненно подумала Света, бросаясь к нему - кажется, единственному, кому еще требовалась помощь.
Зажав рану на ноге рукой, она откинула с его лица щиток, отстегнула карабин ремня автомата, затянула ремнем ногу выше раны,
- Живой? Встать сможешь? Давай! - закинув руку Молчуна себе на плечо, попыталась поднять его и оттащить от дверей и вниз, по лестнице.