Как Адмирал и предполагала, сайлоны решились на активные действия. В каньоне Бридера свирепствовала копия полковника, по городу прокатилась волна показательных казней. За малейшую провинность или подозрение в сочувствии сопротивленцам любого человека могли арестовывать и бросить в изолятор. Поселения окружили кольцом центурионов, которые фактически взяли людей в блокаду, препятствуя любому перемещению, как во вне, так и обратно. Особенно досаждала НКП. Эти предатели, скрывающие свои лица, стали настоящим бичом для всего населения. Все чаще по ночам в городе слышались выстрелы. А на утро улицы переполнялись похоронными процессиями и воем плакальщиц.
Повстанцы тоже не спали, в ряды новой полиции внедрялись самоотверженные герои. Они, выдавая себя за таких же лоялистов, рискуя собственными жизнями, вычисляли имена отступников. И тогда Сопротивление совершало редкие ответные карательные рейды, оставляя в назидание остальным изувеченные тела предателей. Все это раскручивалось все выше и выше на витках спирали взаимной вражды и жестокости.