Почувствовав усталость, крокодил ужаснулся. Неужели он сейчас опустится вниз, на пол, предоставляя этой вонючей своре гулей грызть и кромсать его? Неужели сейчас его тело предаст его? Отдастся во власть спокойно тиши, покою? Неужели он умрет от усталости?! Ноги так жалобно скрипят при малейшем движении, колени словно покрылись ржавчиной. И плечи, такие тяжелые плечи. Пожалуй, они никогда не были настолько тяжелыми. Свинец плавно заливался в формочку, под именем Крив. Каким же пол сейчас был соблазнительным. И он непременно был мягок, как перина. Твердый, холодный, сырой, укрытый грязными отпечатками ног, но нежный. Крокодил сейчас бы все на свете отдал, что бы режиссер поставил на паузу, и он улегся, тяжело вздохнул зловонный воздух. Скинул груз с тела. Тяжелый и огромный груз… И эта группа подонков накинулась бы на него. Зашла со спины на Чарли. Прогрызла его и так старые кости. Нет, нельзя! Крив стойкий и волевой! Нельзя…
- Пришел… твой… час… - вырывалось из уст Крива, с каждым разом как он бил гулю в живот. Образ того как его гнилые зубы впиваются в и так слишком изнеможенное тело крокодила, привел его в ярость. Стиснув сильней, без сомнений, сломанную руку противника, тонкий болотный тросничек, Крив ударил тяжелым кулаком в живот врагу. О боги, кулак и вправду был таким тяжелым! Еще удар. Второй, третий. Убить, и все пройдет. Если Крив, прикончит этого гада, все пройдет. Непременно. Третий, четвертый… Кулак продолжал с силой бить в худой живот гуля, оставляя на его больной болотной коже четкие отпечатки костяшек пальцев. Отбить его гнилую печень, почки, внутренности, и все снова будет хорошо… И даже если он мертв, бить, бить... Бить все равно!
"Наверно… тогда уже и не будет другого выхода, кроме как упасть на пол… и умереть…"