Наэма еще некоторое время посмотрела вслед Балору мутными глазами, после чего решительно поднялась и снова направилась к трущобам неверной походкой. У свалки она остановилась и спряталась от стражей в куче мусора. С усмешкой подумав что грязь так и останется вечным спутником человечества, она принялась копаться под остовом красной некогда машины. С тысячью предосторожностей она извлекла из пахнущей мусором земли банку, за содержимое которой даже менее фанатичные чем ван Рибак не задумываясь бы отправили на костер. С усмешкой посмотрев на три человеческих зародыша, застывших в безмолвном крике, Наэма вытащила два помельче, а банку зарыла снова в землю и прикрыла мусором. Забравшись под кучу, где изредка прятались бездомные, она расплавила одну из свечей, покоившихся у нее в сумке и вылепила из воска две пластиночки. Скорченные тельца лежали перед главой культа и не вызывали у нее ровным счетом никакого чувства. Потревожив свежую рану на запястье, Наэма нарисовала на лбах зародышей особые знаки. Такие же знаки украсили и пластиночки, которые она поместила с маленькие разрезы на животиках, после чего дунула в рот каждому эмбриону.
-Очнись дитя сомнений и возьми мое дыханье
Открой глаза и пробуди душевное страданье
Мне повинуйся и раскинь незримый свой покров
Смущай умы, скрой силы Тьмы, творенье страшных снов...
Каждое слово словно вонзалось в мозг Наэмы раскаленной иголкой и все самые худшие моменты её безрадостной жизни ожили, терзая стойкий разум демонопоклонницы. Когда боль отступила, Наэма осмотрела двух полупризрачных карликов, едва достающих ей до колена и втолковала им тот же самый приказ что и Балору, правда с некоторыми деталями. Эти создания должны были обеспечить Гомспоже незаметный и относительно безопасный отход. Что будет с другими людьми, попавшимся Шептунам в лапы, её не волновало. Бормоча нечто невнятное себе под нос Жанна из последних сил потащилась через улицы к одному из скрытых входов в катакомбы.