 |
|
Анжере, площадь апостола Павла.Осенний день катился к закату, и небеса окрашивались багряным. Солнце устало смыкало свой единственный глаз и медленно тонуло в дымке за горизонтом. Город кутался в покрывало сумерек, ветер усиливался и становился прохладнее, деревья загадочно шелестели листвою, но непосвящённые не могли понять, о чём они шептали. Не могли... Все, кроме неё - Жанны. Она знала, о чём они шепчут... Они чувствуют, что Господин придёт... Деревья только кажутся безмолвными и лишёнными разума, а на самом деле они всё видят, слышат и осознают. И они говорят с Жанной. Говорят, что Господин уже близко... Жанна, безумная Жанна, облачённая в убогие одежды нищенки - рваное серое платье, чёрную потёртую накидку и массивные потёртые башмаки, была почти одна на прихрамовой площади в этот сумрачный час. Редкие прохожие направлялись мимо неё либо к величественной громаде устремившего свои шпили ввысь готического собора, либо скрывались в провалах переулков, освещаемых фонарями.  А Жанна, сумасшедшая, юродивая попрошайка, танцевала у ступеней храма. Отскочив на несколько метров от потрясающего воображение здания, девушка вдруг запела: Неповоротлив, толст, уродлив паяц,
Однако быстр он и проворен, словно заяц,
Улыбка до ушей, громадный нос
И фантастический зелёный цвет волос.
Разряжен в яркие цветные тряпки,
Хохочет, шутит, убегает без оглядки.
И дико раздражает пестротой,
Неугомонностью, навящей простотой.
На каждом празднике смеющаяся рожа
Пред публикою лезет вон из кожи.
Лишь только праздник отгремит,
И клоун быстро сменит вид.
Улыбка сменится оскалом
И нос огромный станет малым,
Исчезнет рыхлость и округлость форм,
И когти вырастут сверх всяких норм.
Растает яркий шутовской наряд,
Вдоль позвоночника пройдёт шипастый ряд,
Исчезнет зелень с головы, появятся рога,
Возникнет хвост, копытом увенчается нога.
И, приняв вид свой натуральный, бес
Коварно ухмыльнулся и исчез.
Но для чего из года в год
На площади смешит народ?Прохожие обходили её стороной, словно прокажённую, или снисходительно улыбались. Песня, которую она пела, была, по меньшей мере странной, но чего ждать от давно потерявшей рассудок побирушки? Некоторые из прошедших мимо Жанны даже бросили к её ногам пару монеток, рассудив, что кривляния безумной должны быть вознаграждены. О, если бы они знали, что Жанна излагает истину, они бы не ухмылялись! О, эти снисходительные усмешки исчезли бы с их глупых физиономий, если бы они знали, что Жанна, хоть и не демон, но его служительница! Они бы содрогнулись! Но они не догадывались. И это доставляло девушке злорадное удовольствие. Она увидит, как они будут нанизаны на колья и снятые с церквей кресты, как они будут вопить и молить о пощаде…
|