— Нет, всё в порядке, — ответил Адам в то время как Збышек осматривал кубрик.
Последнему довелось увидеть всё то же, что и Виору: пустое пространство под палубой для размещения команды, по бокам — борта, спереди — нос корабля, а сзади судя по запаху кухня. Дерево, дерево и ещё раз дерево, протяжно скрипевшее во время очередного наплыва безграничной стихии воды, но скрип здесь не был показателем ветхости судна, скорее он демонстрировал удаль мастеров, давших кораблю возможность "дышать", не быть статичной мёртвой конструкцией, говорят, что мастера-корабельщики — это что-то вроде особой касты, знающей нечто, неведомое остальным людям. Под палубой висели гамаки, все кроме одного (на котором сидел Адам) были убраны, многие из них отделялись парусиной, сейчас тоже убранной.
— Знаете, — произнёс после долгого молчания Адам, обращаясь к новоприбывшим, — корабль символизирует тело, сосуд души, а его плавание — жизнь, путешествие по её водам
Он ещё на некоторое время умолк, уперев взгляд в покачивающийся пол.
— Может быть то, что вы оказались здесь символизирует новый этап вашей жизни, ведь это не случайность. Новые горизонты.
Он часто прерывал свою речь, позволяя своим мыслям течь плавно, созерцательно, было удивительно, как охотничему человеку, которого обычно всегда характеризуют как резкого, скорого на руку, может быть присуща подобная неспешность, больше подходящая земледельцу.
— Однако, не всегда корабль идёт под управлением экипажа. Внутреннее течение океана, бури, шторм, ветра, скрывающиеся под толщей вод ужасы, неизвестность.
Тишина повисла даже на всём корабле, волей случая замолк даже капитан, но очевидно это всего лишь совпадение, никто ведь не мог обладать таким острым слухом, чтобы уловить тихую вдумчивую речь матроса.
— Какой силой и крепостью должны отличаться мы, чтобы справиться со всем? Какой разум должен отличать нас, чтобы понять происходящее вокруг?