Альрик начал падать, а мага, убить которого он пытался, окликнул высокий холодный голос:
— Хватит заниматься мелкой дичью, следует сдавить сопротивление на внутреннем дворе. Готовь заклинание лишения динамических стереотипов на седьмой квадраллиант, поддерживай звено первым.
— Слушаюсь, Кобрал.
Только после этого тело отказалось повиноваться, и рухнуло на влажную землю, забытое.
Парализующая боль скрутила рассудок Арвори, прошлась судорогой по телу, и только после этого отпустила в беспамятство. Последнее что он видел — врывающаяся внутрь Крепости разъярённая толпа, но звуков боя он уже не слышал. Похоже чародеи осознали всю опасность подобных ему единичных бойцов в своём тылу, и крепко взялись за них, в любом случае объединённой мощи уже хотя бы трёх магов не может противостоять никакой ведьмачий Знак. Чародей, которого Касеу использовал в качестве защиты, упал на него сверху, и дальше прикрывая своим телом.
Элрин успел сгруппироваться в воздухе, и даже совершить кульбит после падения, чтобы обойтись без серьёзных повреждений, но в следующий миг что-то весьма тяжёлое опустилось ему на голову, разум пронзила тупая боль, а веки налились свинцовой тяжестью. Ведьмак лежал на животе, и чувствовал как бешено рвётся под ним медальон, чертя на земле пульс своих колебаний. Руки ноги были скованы заклинанием, глаза закрылись, и он мог только слышать звуки боя, устанавливая по ним местонахождение всех существ во внутреннем дворе. Уже через минуту он оказался погребён под павшими кметами.
____________________________________
Арвори Касеу.
Лёгкая дымка окутала сизое небо, раскинувшееся серой пеленой над бесконечным горизонтом. Равнина. Бесконечная во все стороны, она ничем не отличалась ни в каком направлении: везде странная высохшая трава, покрытая росой, доставала по колено, везде она изредка шуршала, как от поступи невидимых существ, но не было слышно их дыхания. Здесь было хорошо: никакой боли, усталости и ... ощущений собственного тела. Только вот одно направление не нравилось и тревожило: это странный, едва уловимый на грани слуха истошный вой впереди, постоянно усиливающийся стук копыт, лошадиное ржание, всё больше и больше разрастающиеся людские голоса, безумные, душераздирающие крики, могущие принадлежать только умопомешавшимся. Хотелось бросить всё и бежать, но странное, нездоровое любопытство заставило остаться на месте, и вскоре догадка подтвердилась: клочьями тумана впереди показались призраки, идущие сплошной стеной, рвущей, мнущей, поглощающей в себя всё живое. Дикая Охота.
Альрик.
Холод пробирал до костей словно гравейр, гложущий новую падаль; сковывал движения. Крики воронов. Заря. В небе над головой преобладали алые краски, что по эльфийским поверьям гласило, что ночью пролилась кровь. Лучи солнца застали ведьмака лежащим на том месте, где он потерял сознание. Приподнявшись на локте, он увидел что величественная, некогда смотревшаяся непоколебимой Крепость была разрушена едва ли не до основания. Сонм трупов оставался непогребённым, привлекал вороньё, и тварей, что селились на подобных местах. Чавканье слева. В двадцати футах от него, не обращая на ведьмака никакого внимания, гуль разделывал тело чародея, сложившего голову в дуэли с магами Крепости. Зоркое зрение зацепило движение там, где некогда находился подвесной мост. Одна или две фигуры ходили, переворачивая трупы, но издалека нельзя было понять кто это.
Элрин.
— Как думаешь, на остальные Крепости тоже напали?
— Думаю да, маги ведь не дураки. Нужно обезопасить себя от возможного ответного удара.
— Они всё равно заплатят за это. Я возьмусь за них лично.
— Не стоит. Наш долг другой.
— Это решит Тордеш.
Треск пламени костра, знакомые тембры голосов. Элрин приоткрыл глаза, и увидел удивлённо разглядывающего его козодоя, сидящего прямо на его правом плече. Чуть левее сидели Сигурд и Иврар, увлечённые разговором, они не заметили его пробуждения, подкидывали дров в костёр, хотя был уже рассвет. Элрин был всё там же — во внутреннем дворе, но как же изменилось это место: замок рухнул, а от высоких крепостных стен осталась только груда камней метра два высотой.
Козодой повернул голову налево, наклонился, пристальнее разглядывая лицо ведьмака, странная птица.
— Уже пришёл в себя? Крепко же тебя приложило, из десяти только ты один пережил это заклинание, свезло. Как сам?