Катя выслушала наставления странствующего барда со всей причитающейся ей серьёзностью, точнее, её полным отсутствием. Девочка зевала, кивала, крутила головой в стороны, изображала недовольство надодув щёки и косилась на пушистую кошечку. Хоть та и скрывалась в рюкзаке Сириэля, но вот порою её пушистый хвост вылезал наружу. Катю это привлекало, но девочка не решалась сделать то, что ей в тот момент хотелось. Наслушавшись Сириэля и уяснив, что ей уже пора как бы дать гостю отдохнуть, Катя была остановлена вопросом.
- Нет - коротко ответила Катя, вспомнив о ком идёт речь, и закрыла дверь, пожелав барду спокойных сновидений.
Дверь закрылась. Бард и муза остались одни. Когда же Сириэль сидел у окна и вглядывался в силуэт башни, он пару раз за ночь заметил маленькие вспышки света, мелькавшие где-то в башне. Ночь была тихой, ежели конечно не считать псиный лай, иногда доносившийся со стороны соседней улицы.
Утро Сириэль встретил сидя всё там же у окна. Глаза его слипались, но удерживаемые волей, всё так же смотрели на улицу. Светило уже давно сменило собою три луны и теперь освещало жёлтые небеса своим белоснежным сиянием. А внизу вовсю готовились к ярмарке. Шумели проснувшиеся дети, среди которых уже вовсю бегала Катя. Под окном стояла пустая повозка, на которой ехали Сириэль и Прунзик. Торговец ещё на рассвете покинул таверну и заготовив всё необходимое, отправился на площадь Аркольна. Где и должна была состояться ярмарка, по завершению которой, как уже говорил ранее Прунзик, состоится празднество Огненной кошки. Да и жрец-отшельник должен был появиться ближе к ночи. По крайней мере, так сказал Прунзик.