Если Сириэль что-то и заметил, то виду не подал. Нет, он явно ничего не заметил. Наверняка! Сириэль внезапно остановился, с удовольствием глядя на публику. Ему нравилось, когда народ беззаботно веселиться. Нравилось видеть искренние улыбки, слышать хлопки и он всегда радовался вместе с другими. А когда исполнял грустные песни (что на людях делал редко), то и горевал со всеми. Таков уж был Сириэль.
Вновь зазвучала весёлая музыка и звонкий голос барда:
Хэй-хоп! Эй, народ!
Веселится и поёт!
Все танцуем пляшем все!
Все кричим - ура весне!
Хэй-хоп! Эй, девчушки!
Потекли ручьи-речушки!
Ах, идите вы гулять!
Красотой своей сверкать!
Хэй-хоп! Эй, парнишки!
Подтянули-ка штанишки!
Подпоясали штаны!
И к девчоночкам пошли!
Хэй-хоп! Эй, любовь!
Разыщите меня ты вновь!
Чтобы сердце застучало!
Чтобы песня зазвучала!
Хэй-хоп! Эй, любовь!
Порази меня ты вновь!
Чтоб при виде-то любимой!
Песня полилась игриво!
Хэй!
При последней "Хэй" Сириэль ловко подскочил на одной ноге, оттолкнул от стола и сделал сальто назад. Приземлившись на пол, он низко поклонился публике, почтенному хозяину, похлопал сам себе и благодарным слушателям, пряча инструмент, раздал миллион и одну улыбке и вернулся к стойке.
- Что ж, хозяин радушный! Песни сердечные я вам подарил и прошу взамен ответа о слухах гулящих, герою под стать звучащих, да каши в огурцах для силы в мышцах!
При последних словах улыбка слегка сошла с лица Огасси и он как-то странно посмотрел чуть поверх головы хозяина, нахмурившись, словно вспоминая о чём-то. Однако, это быстро прошло. Он кивнул хозяину и уселся на высокий табурет. Ждать.