Общее.
Конево, 0629.
За плечами осталась пыльная дорога и солнце, которое уже начинало припекать. Погода стояла ясная и весьма теплая для августа, так что лишь ночь и утро дарили прохладу.
Однако каждый идущий в колонне осознавал, что очень и очень скоро станет жарко; то, что называли "вероятным противником" на деле обязательно станет "определенным противником", так как небольшой поселок являлся лакомым кусочком в силу своего выгодного расположения. Можно было даже не сомневаться в том, что немцы придут; под вопросом было только одно - когда они придут. Быть может, уже сейчас за ними наблюдает солдат через бинокль, расположившись на чердаке дома. А может, эсэсовцы только сейчас соизволили продрать глаза и отправится на захват городка.
В любом случае, каждый из строя сейчас не мог быть уверен в личной безопасности, а тесный маршевый порядок лишь нервировал. Меж тем, те же мехводы вольготно ехали, откинув люки, и порой перекидывались шутками с пехотой. Они были опытными солдатами, и уже довольно измотанные войной, чтобы смотреть на опасность сквозь пальцы, фаталистически относясь к своей судьбе.
Командир "вашей" Тэшки, Морозов, высунулся из люка и взял на вооружение бинокль. Уставившись куда-то вдаль улицы, он жевал губы, а потом, хмыкнув, опустил "оружие" и обратился к Хабибулину:
- Ну, либо я ослеп, либо фашистов действительно не видать, - опустив голову, он что-то сказал одному из членов экипажа.
Вид городка был безрадостным: стены зданий были покрыты червоточинами от попаданий в них пуль, где-то красовались темные пятна от огня и взрывов, а иногда и попадались давно засохшие и выгоревшие пятна крови. Неширокие дороги хвастались своей разбитостью и источали клубы пыли, но сейчас броня двигалась медленно, и в целом было терпимо; говорили, что здесь, вроде бы, всё еще кто-то жил, но никто не спешил встречать войска, и казалось, будто Конево просто вымерло. Тишина полная, если не считать мерного звука работающих двигателей да стука собственных сапог.