Ты почувствовал вкус крови. Понял, как это круто – когда в твоих руках чья-то жизнь. Вернее, чья-то полужизнь, потому что назвать нанизанного на ножи паренька, который дико кричит и не сдается, живым – значит ляпнуть что-то воистину глупое. Не живой он больше. Остается надеяться, что падение с третьего этажа его окончательно прикончило. А если нет – всегда можно выбросить ему вслед что-нибудь тяжелое. Например – телевизор. Или стол.
Схватил табурет, намереваясь отлупить жирдяя, ломящегося в твои двери. Размахнулся как следует, и ударил. Но то ли кровь чужая тебе глаза залила, то ли очки на нос сползли, но ты промазал. Попал в стену, почти рядом с инспектором, пытавшимся обвинить тебя в распространении детской порнографии. Правда, теперь он пытается тебя убить. Разница есть, но она почти не чувствуется – так или иначе, угроза от него еще исходит.
Табурет натужно грохнул, скрипнул, но выдержал. А зомби, почуяв неладное, завизжал сильнее. Ты услышал, как на двери лопается цепочка.
Звяк, - и твоё сердце скатывается куда-то в область пяток, а в кишечнике что-то вопросительно булькает. Наверное, это страх. И он, если быть честным, воняет. Воняет почти так же, как и инспектор, прорвавший твою оборону.